Тема
Вы помните свои детские страхи? Такие вездесущие и многоликие: страхи выдуманные — из мира сказок и снов, страхи реальные — из мира взрослых, страхи, леденящие душу или, наоборот, будоражащие воображение. Жизнь ребенка наполнена страхами самого разного происхождения, разных оттенков и вызывающими разные реакции. Есть веселый страх-жуть, безумное и в то же время радостное ощущение, которое испытываешь, сидя под большим бабушкиным одеялом и рассказывая друг другу истории-страшилки. В этом страхе собраны все оттенки эмоциональной радуги — в сердце ужас соседствует с восторгом от предвкушения момента освобождения, когда можно будет сбросить с себя оцепенение и вырваться на свет, осознавая, что страх был выдуманным, ненастоящим. Есть унизительный и подавляющий страх неизбежности, который ощущаешь в преддверии наказания, когда тебя накрывает глыба родительского гнева, и ты чувствуешь себя маленьким и беспомощным, не имеющим права на оправдание и понимание, и кажется, что исхода нет и никогда не будет. Есть суровый и непримиримый страх-испытание, когда надо впервые переплыть реку или спрыгнуть с горки, и ты понимаешь, что этот страх существует только внутри тебя, и кто-то из вас двоих должен выйти победителем — либо он, либо ты.
Когда мы вырастаем, нам удается подавить и даже забыть большинство из этих страхов. Современный человек предпочитает считать, что держит свою жизнь под контролем и бояться ему нечего — он либо избегает тех ситуаций, где его мог бы настигнуть страх, либо находит событиям такие объяснения, которые исключают возможность непредсказуемости или неясности, лежащую в основе этого чувства. Именно поэтому нам так часто бывает трудно понять менталитет людей прошедших эпох, чье ощущение мира во многом было ближе к восприятию ребенка.
В жизни людей, живших в библейские времена, страх играл важную роль. И так же, как в нашем детстве, он был многолик, связан с разными обстоятельствами и мог играть как положительную, так и отрицательную роль. Я бы хотела здесь затронуть три вида страха, наиболее часто упоминающихся в Писании, — это страх-малодушие, страх-благочестие и страх-трепет.
Самое первое проявление страха, с которым мы встречаемся в Писании, — это страх-малодушие, охвативший Адама после грехопадения, когда он говорит Господу: «голос Твой я услышал в раю, и убоялся (здесь и далее выделено мной. — М. К.), потому что я наг, и скрылся» (Быт 3:10). Этот вид страха парализует человека, лишая его способности здраво рассуждать и принимать взвешенные решения, реакцией на него служит либо бездействие, либо побег. Ни та, ни другая линия поведения не позволяет человеку найти разумный выход из сложившегося положения. В случае с Адамом мы видим, что Господь дает ему шанс повиниться и покаяться, прийти к Творцу за помощью. Но Адам, ослепленный страхом, отказывается от этого шанса и совершает не менее тяжкий грех, скрываясь от Бога и сваливая вину на Еву, а отчасти и на самого Бога («жена, которую Ты дал мне»). Мы знаем, к каким необратимым последствиям привел этот поступок. Еще одна известная история побега — это история пророка Ионы. К счастью, в ней больше комического, чем трагического, и она не так страшно заканчивается. Иона, обезумевший от страха, бежит от Бога с суши на море, при этом заявляя морякам, что его Бог есть Бог, «сотворивший море и сушу» (Иона 1:9). Очевидно, что в этом заявлении нет никакой логики, страх-малодушие лишает человека разума, при этом его проблемы остаются неразрешенными — Иона все равно оказывается в Ниневии. Так часто и мы, совершив проступок, пытаемся скрыться от Господа, как будто не знаем, что Он все видит и все равно находится рядом, а наш побег только усугубляет наше положение. Единственный выход — прийти к Нему же за прощением и за помощью.
Другой частой реакцией на страх бывает бездействие. Наиболее яркий пример такого поведения приводится в притче о талантах (см.: Мф 25:14–30). Иисус рассказывает о человеке, который вручил трем рабам деньги. Двое пустили деньги в оборот и приумножили их, лишь третий закопал свою долю в землю, объяснив это следующим образом: «господин, я знал тебя, что ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал; вот, я, испугавшись этого, пошел и скрыл талант твой в земле. Вот тебе твое» (Мф 25:24–25). Страх возможного наказания парализует волю человека, он бездействует и в итоге именно за это бездействие подвергается жестокому наказанию. Бегство или пассивность — это проявление малодушия, самой гибельной формы страха. Наличие такого страха в душе человека говорит о том, что он не верит в то, что находится под защитой, что его жизнь, его судьба важны для Бога и что Господь обязательно придет на помощь. Этот страх необходимо изгонять из души молитвой и верой.
Второй вид страха, о котором часто упоминается в Библии, — это страх-благочестие. В первую очередь следует сказать, что этот вид страха не является эмоцией как таковой. Страх-благочестие, страх Божий — это, во-первых, знание закона, а во-вторых, понимание того, что Бог вездесущ и каждое наше действие, доброе ли, худое ли, непременно будет иметь соответствующие последствия. В притчах и у пророков страх Божий часто приравнивается к знанию: «…уразумеешь страх Господень и найдешь познание о Боге» (Притч 2:5; ср.: 1:7, 1:29, Ис 11:2). Но одного знания недостаточно, человек, боящийся Бога, — это тот, кто живет по заповедям. О нем говорят, что он верит в Бога и во всем слушает его: Иов был богобоязнен, то есть «непорочен, справедлив» и «удалялся от зла» (Иов 1:1); народ Израилев, увидев силу Господа при побеге из Египта, «убоялся» Господа, то есть «поверил Господу и Моисею»; для израильтян бояться Бога значило не грешить (см.: Исх 20:20), но «служить Ему, и слушать гласа Его», и не противиться «повелениям Господа» (1 Цар 12:14). Кроме отношений с Господом страх Божий определяет и отношения человека с другими людьми: «Не обижайте один другого; бойся Бога твоего, ибо Я Господь, Бог ваш» (Лев 25:17). О людях, которые поступают несправедливо или жестоко, говорят, что они не боятся Бога.
В некоторых английских переводах Библии для этого вида страха используются такие слова, как «дисциплина» (discipline), «правила поведения» (instruction), «почитание» (reverence) или «благочестие» (piety). Этот страх является основой нашей веры, он неотделим от нее. Верующий человек всегда должен жить с оглядкой на Бога. Однако нам незачем бояться Его как судьи или соглядатая. Он друг и любящий Учитель, к которому всегда можно повернуться в момент сомнения и попросить совета или помощи.
Третий распространенный вид страха, страх-трепет, — это, возможно, одно из наиболее древних чувств, знакомых человеку. Это то переживание, которое человек испытывает при соприкосновении с Божественным. Это понимание абсолютной трансцендентности Бога, с одной стороны, и своей малости, даже ничтожности, в предстоянии перед Создателем — с другой. К. С. Льюис в своей книге «Проблема боли» описывал это ощущение как восторженное изумление, чувство собственной незначительности и преклонения. Это чувство связано с осознанием того, что между Творцом и творением лежит непреодолимая пропасть и что любой смертный, попытавшийся ее преодолеть, будет испепелен очистительным огнем и неизбежно умрет. Этот страх испытывали все пророки, священники, судьи — все те, кто вступал в прямое общение с Богом. Гедеон, к которому приходит Ангел Господень, восклицает: «увы мне, Владыка Господи! Потому что я видел Ангела Господня лицом к лицу» (Суд 6:22). Отец Самсона, Маной, поняв, что его посетил Ангел, говорит жене: «верно мы умрем, ибо видели мы Бога» (Суд 13:22). Сам Господь провозглашает Моисею: «лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых» (Исх 33:20). Корни этого страха лежат в понимании того, что Бог абсолютно свят и праведен и всякая нечистота и порок сгорают в сиянии Его совершенства. Именно поэтому Господь требовал от своего народа быть святым (см.: Лев 19:2), поэтому Он установил в Левите особые законы чистоты (так называемый Кодекс святости; см.: Лев 17–26), требовал от священников «освящать» себя, приближаясь к Господу, «чтобы не поразил их Господь» (Исх 19:22).
Этот трепет почти полностью ушел из наших отношений с Богом. С одной стороны, это связано с тем, что Бог явил себя в близкой, досягаемой, имманентной ипостаси в лице Иисуса Христа. С другой стороны, как уже было сказано, мы живем в век рационализма и привыкли к тому, что все познано, открыто, доступно и подконтрольно нам, и мы пытаемся выстроить отношения с Богом в привычном контексте, рассматривая эти отношения как договор, контракт, который можно изменять, заключать или расторгать по нашему усмотрению. При этом мы забываем две вещи: во-первых, то, что Иисус пришел, чтобы быть Путем к Отцу, Он пришел помочь нам преодолеть ту пропасть, которая нас разделяет, ведь сама пропасть никуда не исчезла. Мы по сути своей так же тварны и нечисты перед Отцом, как и до прихода Спасителя. Во-вторых, человечество совершило много открытий в пределах тварного мира, мир же невидимый остается для нас столь же неизведанным, как и тысячи лет назад. Совершая молитву, приступая к церковным таинствам, мы выходим за рамки мироздания и оказываемся на непознанной территории, где все решает не наш разум или воля, но Божественное провидение. Страх-трепет должен обязательно быть частью нашего молитвенного предстояния, так как он отражает нашу готовность к встрече с неожиданным и непредсказуемым, с Божьей волей.
Итак, страх может иметь самые разные оттенки. Бывает страх черный, парализующий волю, страх-малодушие, против которого восставал Господь, когда призывал своих учеников и последователей не бояться: «не бойся, только веруй» (Мк 5:36, ср.: Мф 14:27). Такой страх несовместим с христианским мировоззрением и жизнью. Бывает страх-благочестие, подобный запрещающим дорожным знакам, которые предупреждают об опасности, требуют остановиться или искать иной путь. Этот страх является основой веры и праведной жизни во Христе. И наконец, есть страх-трепет, переливающийся всеми цветами радуги, так как в нем присутствует разноцветье страха-жути из детства, священного ужаса древних, наивного предвкушения чуда. Этот страх-трепет является знамением того, что мы наяву соприкоснулись с Божественной реальностью, и без него сама вера, скорее всего, была бы невозможна.
Автор: Мария Каинова
Фото: из архива ХЦ «Возрождение»
