Интервью
Наш собеседник — Сергей Поликин, член церковного совета Евангелическо-лютеранского прихода в Нижнем Новгороде. На протяжении тридцати лет он работает в издательстве «Агапе» и участвует в служении Сообщества студентов-христиан, цель которого — благовестие среди студентов. Мы попросили Сергея поделиться опытом работы с молодежью.
— Осенью 2024 года студенческое евангельское движение отпраздновало 125-летие со дня основания в России. Кто стоял у его истоков?
— В становлении этого движения сыграли важную роль Джон Мотт и барон Павел Николаи. Встреча Мотта и Николаи произошла в апреле 1899 года в Хельсинки. Мотт, лидер Всемирной студенческой христианской федерации, предложил Николаи сотрудничество. Они вместе поехали в Россию, побывали в Петербурге и Москве. Эта поездка стала началом многолетней работы Николаи в русской студенческой среде. Он начал собирать студенческие кружки в Петербурге и в своем поместье Монрепо под Выборгом. И поскольку он был лютеранином, эти кружки имели евангельскую направленность. Его мечтой было взрастить поколение по-настоящему верующих людей. Впоследствии эту инициативу подхватили и православные верующие.
Мы разделяем эти ценности. Сейчас на студенческой скамье сидят будущие педагоги, которым предстоит учить наших детей, будущие врачи, которые станут лечить нас в старости, те, кто будет управлять государством в конце концов. И лучше, чтобы эти юноши и девушки услышали весть о Боге и примирились с Ним. И сделали это сейчас, в студенческом возрасте, потому что, по статистике, большинство людей принимает решение о вере в Бога именно в молодом возрасте, около двадцати пяти лет.
— Каким был ваш путь к вере и служению в Сообществе студентов-христиан? Что стало поворотным моментом для этого выбора?
— Мой путь к вере начался с рок-оперы «Иисус Христос — суперзвезда». Я много раз ее слушал и в результате заинтересовался евангельскими событиями. А через пару лет случайно встретился и подружился с приезжими миссионерами. Уже через неделю они основали Нижегородскую христианскую общину, к которой я присоединился. Церковь быстро разрослась. Через полгода меня пригласили участвовать в группе прославления, так как я играл на гитаре. Потом я начал уже сам вести прославление. И вот в этой церкви я впервые встретился с участниками студенческого христианского движения.
Движение возродилось в России в 1991 году и вскоре начало действовать в Нижнем Новгороде. Поначалу я ходил на встречи, чтобы поспорить со студентами-христианами, не с неверующими, а именно с христианами, которые благовествовали другим студентам. Я с ними буквально воевал, потому что вечно учил их, как нужно прославлять Бога, считая, что они всё делают неправильно. В общем, бил себя пяткой в грудь, постоянно лез туда, куда меня не звали. Я всерьез думал, что они пропадают, не понимают, что такое поток прославления.
— И как вы от этих амбиций перешли к сознательному служению?
— Как говорится, когда вы сражаетесь с чем-то, то оно рано или поздно впечатлит вас. На самом деле мне нравилось ходить на эти встречи, ведь там разбирали Библию. В наших обсуждениях меня подкупала интеллектуальная честность студентов, которая тогда была не очень знакома широким христианским кругам. Я и не заметил, как втянулся. Начал вести библейские группы, прославление — и уже ни с кем не спорил. Все произошло само собой, потому что среди студентов я находил ответы на многие свои вопросы, им на смену приходили другие — тоже важные и хорошие. Без этого общения я бы не спросил себя о многих вещах.
— В чем разница между студентами начала 1990-х и сегодняшними? Ощущаете ли вы ее и, соответственно, меняется ли ваш подход к евангелизации? Какие вызовы ставит перед вами молодежь?
— С одной стороны, молодежь — гибкая, податливая среда. С другой стороны, молодые люди настроены весьма критично. Они не боятся задавать прямые и провокационные вопросы, поэтому с ними нелегко общаться. Ты видишь, что они часто вешают на тебя ярлык, и избавиться от него нелегко. То есть молодые люди при кажущейся либеральности достаточно консервативны. Если они что-то решили, то изменить их мнение очень трудно.
Сейчас студенты, пожалуй, стали более занятыми, потому что у них, во-первых, прибавилось занятий, а во-вторых, они еще стараются где-то подрабатывать. В начале 1990-х студенты все-таки жили более вольготно — даже отличники.
Для успешного благовествования нужно освоить искусство задавать правильные вопросы, чтобы зацепить человека. По сути вопросы остаются более или менее одинаковыми, но их упаковка меняется, потому что смещаются акценты в жизни студентов. Например, сейчас стоит начать разговор не с картины мира, а с экономики, потому что нынешние студенты не любят сразу говорить о своих взглядах.
Можно спросить их о том, как они понимают честность — раньше мы спрашивали студентов, допустимо ли, на их взгляд, списывать или нет. А дальше все достаточно просто: «Вы бы хотели, чтобы с вами тоже так поступали? Если да, то почему? Если нет, то почему?» Хотя, конечно, технологию общения составить невозможно. Тут все строится на отношениях, на том, вырастет ли дружба из взаимодействия. И это особенно важно для студентов- христиан, потому что они склонны все-таки рассматривать неверующих друзей как объект для благовестия, особенно в рамках служения. Это в корне неправильно. Мы всегда говорим им, что дружба должна быть только настоящей. Если вы не готовы с человеком время проводить, искать пути к единению, проявлять эмпатию, тогда не надо и начинать.
К сожалению, сегодня евангельскому миссионеру прийти в вуз с лекцией или выступлением невозможно. После 2012 года у нас запретили подобные мероприятия. И поэтому наше служение теперь осуществляется самими студентами- христианами. Со студентами можно познакомиться в поместных церквях. Конечно, нужно объяснить руководству церкви, что наше студенческое служение не конкуренция церкви, а это бывает довольно сложно.
Мы уверены, что сообщество студентов- христиан не отделяется от церкви и не является церковью. Каждый из нас — член какой-либо поместной общины. Но мы считаем, что организации, подобные нашей, — это голос церкви в среде, которая недостижима для церкви.
Например, церковь не может попасть в университет. А студенты- христиане могут. Кто снабдит их инструментами? Сообщество студентов-христиан научит их, как читать Библию с неверующими, как им благовествовать, как пригласить неверующих в церковь и помочь им там закрепиться, как ответить на трудные вопросы, которые возникают у молодых людей.
Эти вопросы остаются теми же, что и 30–50 лет назад, они, можно сказать, вечные. Если есть Бог, то откуда берется зло? Почему люди страдают? Почему у меня не всегда все идет хорошо, почему мои родные находятся в тяжелых обстоятельствах? Как верить в Бога, который допускает зло в мире? Вот такие вопросы чаще всего беспокоят людей. Некоторые уже начинают верить, что Бог есть, но не считают Его добрым. Или считают Иисуса слабым. Или полагают, что зло уравновешивается добром и кто победит — непонятно. Такие заблуждения тоже нередки.
— Вы проводите евангельские встречи для студентов в книжном магазине «Агапе». Что происходит на этих встречах?
— Существует принцип манускриптного* изучения Библии, когда кусочек за кусочком прочитываешь все Евангелие и размышляешь, как это применить в повседневной жизни. Читая какой-то небольшой отрывок, мы со студентами делимся наблюдениями, собираем факты, потом пытаемся их интерпретировать. И в конце обязательно нужно найти возможность применить то, что открылось во время чтения, в жизни. Без этого изучение Библии остается лишь интеллектуальным упражнением.
— Задумываются ли молодые люди о будущем церкви?
— С одной стороны, молодые люди живут настоящим моментом и сильно о будущем не думают. Откровенно говоря, я даже завидую этому их умению. С другой стороны, они приносят в церковь те навыки и инструменты, которые находят в студенческом движении. Они учатся благовествовать сами и учат других. И, конечно, они очень хотят, чтобы ребята, которым они благовествуют, с которыми они учатся и тусят вместе, ходят на студенческие встречи и вечеринки, пришли в церковь и остались там. Вот в этом, наверное, главная их мечта о будущем церкви — они хотят наполнить ее своими друзьями.
— Какие из притч Христа вас сильнее всего затрагивают?
— У меня две любимые притчи. Первая — притча о сеятеле, она непосредственно касается студенческого служения. Студенты все очень разные. И если уж сеять, то не задумываясь о том, на хорошую почву попадут семена истины или нет. Это не наше дело — Бог разберется. Наше дело — любить и служить.
А вторая, которая мне лично очень близка, — притча о блудном сыне. Когда я бываю в Петербурге, то всегда стараюсь зайти в Эрмитаж немножко постоять и порыдать у картины Рембрандта «Возвращение блудного сына».
Я ощущаю себя то младшим, то старшим братом. Чувства братьев сплетаются в каждом из нас, и трудно отделить одно от другого. С одной стороны, это обличающая притча, а с другой — очень вдохновляющая, милосердная. Уповать на любовь Отца становится легче, когда вспоминаешь ее.
— Где вы находите утешение, когда трудно или тяжело?
— В молитве, в поклонении и в общении с друзьями. Бог посреди нас. Я в этом глубоко уверен.
— Если представить, что вы стоите перед тысячами студентов, которым еще только предстоит сделать выбор в пользу Христа, что бы вы сказали им, чтобы зажечь их сердца?
— Я человек неречистый, хотя и веду прославление. Я бы сказал: «Ребята, надо любить друг друга, как Бог любит всех нас».
* Манускриптный метод — это чтение текста Писания, напечатанного на отдельных листах без указания глав и стихов. Листы можно разложить так, чтобы видеть целиком весь изучаемый отрывок (по аналогии с древним свитком Писаний). На полях можно делать пометки, рисовать связи. Очень удобно и наглядно. Главными принципами такой работы остаются наблюдение, интерпретация и применение.
С Сергеем Поликиным беседовала Мария Романова.
Фотографии предоставлены Сергеем Поликиным
