Христианство родилось в еврейской среде, где изобразительное искусство не было развито, потому что вторая заповедь Декалога запрещает изображения (см.: Исх 20:4–5). И хотя изображения у евреев были — херувимы на Ковчеге завета, резьба с растительными мотивами в Иерусалимском храме и даже росписи в синагогах первых веков н. э., — среди первых учеников Христа интереса к какому бы то ни было искусству не наблюдалось. Благая Весть расходилась благодаря слову, а в словесном искусстве евреи весьма преуспели, достаточно вспомнить псалмы, литературу Премудрости, пророков, да и в целом мудрецы Израиля умели говорить красиво, поэтично и зажигательно.
Но когда через проповедь Павла и других апостолов христианство стало распространяться по всей Римской империи, христиане столкнулись с миром, в котором огромную роль играло не только слово, но и образ, изображение, пластические и живописные искусства. И этот визуальный язык был очень действенным и доходчивым, поэтому христиане воспользовались им для своей проповеди.
Уже в конце II — начале III века в Римских катакомбах появляются изображения с христианской символикой: рыбка, якорь, корабль, Добрый Пастырь и др. Все эти образы связаны с Библией, но передаются уже изобразительным языком. Сюжеты Ветхого и Нового Завета также в изобилии встречаются на стенах катакомб и на саркофагах.
Когда христианство вышло из катакомб и христиане стали строить храмы, они украшали их фресками и мозаиками, чтобы каждый, кто зайдет под своды храма, без слов понял, во что верят христиане. Один из авторов IV века так советует своему другу: «Пусть рука превосходнейшего живописца наполнит храм с обеих сторон изображениями Ветхого и Нового Завета, дабы те, кто не знает грамоты и не может читать Божественных писаний, рассматривая живописные изображения, приводили себе на память мужественные подвиги искренне послуживших Христу Богу и возбуждались к соревнованию достославным и приснопамятным доблестям, по которым землю обменяли на небо, предпочтя невидимое видимому»1.
Надо помнить, что в Средние века Священное Писание не было доступно всем, народ был в массе своей неграмотный, да и книги были дорогими, поэтому книгой стал храм. Здесь люди слышали Слово Божие, и тут же они могли его видеть на стенах в изображениях, поэтому и родилось выражение «Церковное искусство — Библия для неграмотных».
Главными в каждом храме, естественно, были образ Христа и события из Его жизни, Его смерть и воскресение. Глядя на эти образы, человек узнавал не только сюжеты Писания, но и различные толкования тех или иных священных текстов. Красота рая, где ликуют праведники, или ужас ада, где страдают грешники, призвание апостолов и предательство Иуды, свет Христа на горе Преображения или молитва Спасителя до кровавого пота в Гефсимании — эти и другие образы, красочно изображенные художниками, навсегда запоминались. Средневековое искусство было очень разнообразным: это фрески, мозаики, витражи, картины, скульптуры, предметы прикладного искусства. Прибавим еще и то, что в Средние века перед соборами разыгрывались евангельские драмы: в Рождество — с вертепом и с историей о трех волхвах, на Пасху — с шествием на Голгофу и т. д. Все это использовалось для того, чтобы понятными народу средствами передать Благую Весть.
В XV веке изобретение печатного станка Иоганном Гутенбергом многое изменило в жизни христиан: Библия стала тиражироваться и оказалась доступной большому кругу людей. В это время расцветает искусство библейской иллюстрации. И ранее книги украшали яркими миниатюрами, красивыми заставками, изящными буквицами, но они были единичными и дорогими, а теперь, когда книги стали тиражироваться, появилась тиражная гравюра, и искусные мастера, такие как Дюрер, Альтдорфер, Кранах, стали резать по дереву или металлу и печатать сцены из Священного Писания, которые украшали книги. Нередко такие гравюры украшали дома верующих, напоминая о главных события истории спасения.
Живописцы также писали картины на библейские темы. Но не только. Например, Иероним Босх создавал картины-притчи, его замысловатые образы, порой пугающие и удивляющие, были своеобразной проповедью, так он заставлял людей думать о смысле жизни, тайне рождения и смерти, о любви и предательстве, святости и грехе. Лукас Кранах также писал картины, в которых через аллегории рассказывал историю спасения.
А такой художник, как Рембрандт, всю свою жизнь размышлявший над Библией, оставил нам целую галерею картин, в которых он передал с необыкновенной силой образы пророков, Эсфири, блудного сына, апостола Павла и др., и они до сих пор приковывают внимание зрителей, открывая великие смыслы Книги книг.
Искусство как средство благовестия вовсе не обязательно должно быть иллюстративным и прямо передавать библейские сюжеты. Но вдохновленный Священным Писанием художник может передать Благую Весть через образы, на первый взгляд не связанные с Писанием. Например, голландский натюрморт. Казалось бы, это всего лишь изображение предметов быта, каких-то трапез, «завтраков» и т. д. Но исследователями давно замечено, что одни натюрморты аллегорически говорят о Евхаристии, трапезе любви и благодарения, другие — отсылают к пиру Валтасара, нечестивого пиршества с разрушительными последствиями. В ином натюрморте можно увидеть подлинно шекспировские страсти, а в другом — красоту и щедрость сотворенного Богом мира и прообраз брачного пира.
Голландский художник Ван Гог в молодости был пастором, но вскоре понял, что просто проповедовать бедным людям, да еще в шахтерском районе, он не может. Он раздал им все свое имущество, жалование, заступался за них перед властями и был уволен. Говорят, что после увольнения Ван Гог пешком пришел в Брюссель к пастору Питерсону, пославшему его на служение, и показал ему свои рисунки. Тот сказал ему: иди рисуй, и тогда Ван Гог стал художником, изображая мир, в каждой точке которого ощущается Божьей присутствие. Художник прожил нелегкую жизнь, но до последнего дня был уверен, что своим искусством служит Богу.
Живопись, графика, скульптура, поэзия, музыка, театр, архитектура — все эти виды искусства на протяжении веков служили средством благовестия. И множество художников, чье имя вписано в историю искусств, обращались к сюжетам Евангелия и тем самым открывали его для людей. «Благовещение» Боттичелли, «Тайная вечеря» Леонардо да Винчи, «Пьета» Микеланджело, «Распятие» Эль Греко, «Явление Христа народу» Александра Иванова, «Что есть Истина?» Николая Ге и многие другие произведения мировой и русской живописи можно назвать проповедью в красках. До сих пор они побуждают людей задумываться над смыслом Евангелия, размышлять о Личности Христа или тех, кто последовал за Ним. И даже когда в периоды атеизма прямая проповедь Евангелия была под запретом, произведения искусства продолжали свидетельствовать и благовествовать.
На рубеже XIX–ХХ веков появляется новый вид искусства — кинематограф. И едва ли не с первых его лет стали снимать фильмы на библейские темы. Уже в 1898 году вышла на экран картина Жоржа Гато и Луи Люмьера «Жизнь и страдания Иисуса Христа». С тех пор по всему миру было снято более сотни фильмов на евангельский сюжет. Но дело, безусловно, не в количестве. Некоторые фильмы стали мировыми бестселлерами, и их смотрели миллионы зрителей. Например, фильмы Франко Дзеферелли «Иисус из Назарета» (1977) и Мэла Гибсона «Страсти Христовы» (2004). Фильмы часто называют картинами, потому что это тоже изобразительное искусство, только не статичное, а динамичное. Наверное, кинематограф сегодня наиболее действенный способ донести до человека Благую Весть — и по охвату, и по зрелищности, и по визуальной убедительности. Хотя о многих экранизациях Евангелия ведутся споры, а некоторые фильмы приобрели скандальную славу. Но даже такие примеры все равно вольно или невольно служат делу благовестия, привлекая внимание людей, возможно, далеких от веры, к Евангелию. И это происходит часто. Например, когда был напечатан роман Булгакова «Мастер и Маргарита», многие, прочитав его, стали искать Евангелие, чтобы узнать, что об этом говорит источник. Точно так же талантливая музыкально и спорная по тексту рок-опера Ллойда Вебера и Тима Райса «Иисус Христос — Супер-звезда» стала когда-то для молодежи первым шагом к вере, первой встречей с Евангелием.
Искусство, будь то живопись, музыка, кинематограф, обращается прежде всего к сердцу человека, затрагивает его эмоции, заставляет размышлять. В этом его сила. Конечно, эту силу можно направить на разрушение, на зло. И такое искусство, к сожалению, существует. Но можно направить и на созидание, на добро, и через образы и символы, красоту и гармонию или, напротив, через дисгармонию, драму, напряжение передать спасительный смысл Благой Вести, рассказать о величии Божьем и жертвенной любви Христа.
А будет ли место искусству в Царстве Божием? Такой вопрос задают нередко. И можно ответить на него утвердительно: безусловно, будет, потому что человек — существо творческое, такова его природа, он создан по образу и подобию Творца. Только в Небесном Иерусалиме искусство будет не проповедовать, а славословить. Об этом говорит нам Иоанн Богослов: «И видел я как бы стеклянное море, смешанное с огнем; и победившие зверя и образ его, и начертание его, и число имени его стоят на этом стеклянном море, держа гусли Божии, и поют песнь Моисея, раба Божия, и песнь Агнца, говоря: велики и чудны дела Твои, Господи Боже Вседержитель! праведны и истинны пути Твои, Царь святых!» (Откр 15:2–3).
Французский богослов русского происхождения Павел Евдокимов так писал: «Согласно Апокалипсису, в новый Иерусалим народы принесут славу и честь свою (Откр 21:24), следовательно, они не войдут туда с пустыми руками. Можно верить, что все, что приближает человека к истине в области знания, все подлинное, что он выражает в искусстве, и все истинное, что он переживает, — все эти вершины его гения войдут в Царствие Божие и совпадут со своей настоящей реальностью, как образ совпадает с оригиналом, в то время как здесь, на земле, они являются символами и сообщают нам свое пророческое видение»2.
1Цит. по: Нессельштраус Ц. Г. Искусство Раннего Средневековья. Новая история искусства. — СПб., 2000. — С. 54.
2Евдокимов П. Женщина и спасение мира. — Минск, Лучи Софии, 1999. С. 128.
Фото: wikipedia.org