Мир Библии
Каждое слово обладает значением, описывая либо предмет, либо действие, либо признак и так далее. Это значение бывает прямым и переносным. Благодаря переносному значению и возникают метафоры, а также образы. Иногда для образа достаточно слова, но чаще речь идет о целой системе, в которую это слово встроено и в которой оно взаимодействует с элементами образной системы.
Когда мы открываем Новый Завет, то нам нужно учитывать, в каких категориях описывается далекая от нас как географически, так и хронологически действительность. И с учетом этого мы можем попытаться понять слова нашего Господа Иисуса из Назарета, ставшего Христом Спасителем.
Но нужно еще одно принципиальное пояснение. Когда мы рассуждаем о духовных вещах, мы сталкиваемся с миром невидимым и лишь отчасти постижимым. Как пишет Павел, «знания наши и пророчества — они неполны» (1 Кор 13:9; пер. под ред. Кулаковых, далее ПК) (греч. «эк мэ´рус» — «частично, несовершенно», здесь: «неполно»). Именно поэтому для духовных вещей используется язык метафорический, или образный.
Если в Новом Завете мы встречаем слово «оправдание», то это метафора суда: «Ситуация человека описывается в категориях вины и осуждения. Человек перед Богом в юридическом смысле оказался как бы вне закона. Поэтому не случайно спасение описывается такими словами, как «оправдание», «признание невиновным». С другой стороны, если ситуация человека представляется в образе финансовой задолженности (метафора банка), подходящими словами при описании спасения окажутся ПРОЩЕНИЕ или, возможно, ИСКУПЛЕНИЕ»1. Например: «Все согрешили ведь, и сияния Божия лишены, а оправдываются без заслуг, ТОЛЬКО Его благодатью, через искупление во Христе Иисусе» (Рим 3:23, 24, ПК).
«И само слово СПАСЕНИЕ можно рассматривать как своеобразную метафору, основанную на образе спасительной операции или удачного излечения… Когда мы пытаемся объяснить, каким же образом крест Иисуса Христа примиряет человека с Богом, наш язык тут же становится метафорическим. Метафора основана на сходстве между тем, что невозможно описать напрямую, и тем, что известно из каждодневного опыта. Аналогия, существующая между двумя концептуальными мирами, выражает то, что на самом деле истинно и реально, однако она бессильна выразить это абсолютно полно… Нельзя на основании какой-либо одной метафоры пытаться объяснить все»2.
Новый Завет во многом следует образам, заданным Ветхим Заветом. Например: «На следующий день видит Иоанн (Креститель. — И. Л.) идущего к нему Иисуса и говорит: “Вот Агнец Божий! Греху мира СЕГО кладет Он конец”» (Ин 1:29, ПК). Понять этот образ можно лишь в контексте системы жертвоприношений, которая подробно описывается в Пятикнижии, в первых трех ее книгах.
Праведник Авель «принес дар Богу — лучшего ягненка из своего стада». И далее Библия сообщает, что «Господь принял жертвоприношение Авеля» (Быт 4; пересказ мой).
Во время исхода евреев из Египта Бог излил на ту землю десять казней, из которых десятая была самой суровой: ангел-губитель прошел по всему Египту и поразил всех первенцев. Единственной защитой от этой язвы было принесение в жертву годовалого ягненка (или козленка), кровью которого были помазаны косяки дверей (см.: Исх 11, 12). Ангел проходил мимо этих домов. Еврейское слово «пасах» (проходить) стало названием праздника Песах. Именно от этого слова позднее и возникло название христианского праздника Пасха.
Подробно жертвоприношениям и их видам, особенностям и причинам их использования посвящена Книга Левит, которая так и начинается: «Когда пожелает кто из вас сделать приношение Господу, пусть его жертвенным приношением будет домашнее животное из крупного или мелкого рогатого скота» (Лев 1:2; ПК).
Вместо грешника умирало жертвенное животное — это основная идея заместительной жертвы, которая стоит за образом Агнца Божьего. Интересно, что в Книге Откровение этот образ становится центральным и для описания того, что совершил Иисус в Своей земной жизни.
«Я посмотрел и увидел среди престола четырех живых существ, и среди старцев стоял Ягненок, как бы зарезанный, В ЖЕРТВУ ПРИНЕСЕННЫЙ… Достоин Ты взять свиток и открыть ЕГО… ведь в жертву Ты был принесен и кровью Своей искупил для Бога СПАСЕННЫХ из каждого рода, и языка, и народа, и племени… Достоин Ягненок, что в жертву был принесен, принять власть и богатство…» (Откр 4:6, 9, 12; пер. мой).
Образ жертвенной смерти Христа подробно представлен еще в одной книге Нового Завета, в Послании к евреям, где слово «жертва» используется многократно по отношению ко Христу. Например, «однажды, при достижении определенного конца времен, Он явился для удаления грехов, принеся Себя в жертву. Однажды и людям положено умереть, а потом явиться на суд, поэтому Христос, однажды принеся Себя в жертву, чтобы понести грехи многих, во второй раз явится уже не по причине греха, а чтобы спасти тех, кто Его ждет» (Евр 9:26–28, пер. мой).
Второй образ спасения, который стал символом христианства, — это крест. Крест был орудием казни распятием, которое использовали римляне. Так, более шести тысяч восставших рабов армии Спартака после его поражения было распято вдоль Аппиевой дороги от Капуи до Рима. Христос был тоже распят на кресте. И это орудие казни становится символом победы Христа над смертью. Его жизнь, страдание и смерть сошлись в этом образе. Но Христос победил смерть, победил Своим воскресением, дав надежду на воскресение и вечную жизнь всем верующим в Него.
Карл Барт в «Очерке догматики» пишет: «В настоящем же эта жизнь действительно есть страдание… уже детство Иисуса, его рождение в яслях в Вифлееме находилось под знаком страдания. Этот человек в течение всей своей жизни остается преследуемым, чужаком в своей семье… Вся жизнь Христа свершается в таком одиночестве и в тени надвигающегося креста, и если то там, то здесь вспыхивает свет воскресения, то это скорее исключение, которое подтверждает правило. Сын Человеческий должен идти в Иерусалим, должен быть там осужден, подвергнут бичеванию и распят… Мир в конце осудил и распял Его на кресте. Это посягательство человека на Бога. Здесь обнажается бунт человека против Бога»3.
Юрий Домбровский в своем романе «Факультет ненужных вещей» устами бродячего священника рассказывает о том, что такое распятие: «А крестная смерть значит вот что. Вот легионеры с осужденными добрались до места. Кресты там уже торчат. С осужденных срывают одежду. Их напоили по дороге каким-то дурманом… На осужденных накидывают веревки, поднимают и усаживают верхом на острый брус, что торчит посередине столба. Притягивают руки, расправляют ладони. Прикручивают. Прикалывают. Работают вверху и внизу. На коленях и лестницах. Кресты низкие. Высокие полагаются для знатных преступников. Вокруг толпа — зеваки, завсегдатаи экзекуций и казней, родственницы. Все это ржет, зубоскалит, шумит, кричит. Женщины по-восточному ревут, рвут лицо ногтями. Солдаты орут на осужденных…
Нелегко ведь приколотить живого человека… Наконец прибили. Самое интересное прошло. Толпа тает. Остаются только кресты да солдаты. И там и тут ждут смерти. А она здесь гостья капризная, привередливая. Ее долго приходится ждать. Кровью на кресте не истечешь — раны-то ведь не открытые. Тело растянуто неестественно — любое движение причиняет нестерпимую боль, — ведь осужденный изодран бичами. Часа через два раны воспаляются, и человек будет гореть как в огне. Кровь напрягает пульс и приливает к голове — начинаются страшные головокружения. Сердце работает неправильно — человек исходит от предсмертной тоски и страха. Он бредит, бормочет, мечется головой по перекладине. Гвозди под тяжестью тела давно бы порвали руки, если бы — ах, догадливые палачи! — посередине не было бы вот этого бруса, осужденный полусидит, полувисит. Сознание то появляется, то пропадает, то вспыхивает, то гаснет. Смерть разливается от конечностей к центру — по нервам, по артериям, по мускулам… День, вечер, ночь, утро — одна смена приходит, другая уходит, и так иногда десять суток… Он [Христос. — И. Л.] умер до заката. Страдал, однако, он очень. Он метался и бредил: “Боже мой, Боже мой, для чего ты оставил меня?” И еще: “Пить”. Тогда кто-то из стоявших обмакнул губку в глиняный горшок, надел ее на стебель степной травы, обтер ему губы. В горшке была, очевидно, обыкновенная римская поска — смесь воды, уксуса и яиц: ее в походах солдаты пили… Один из воинов проткнул ему грудь копьем. Потекла кровь и вода — это была лимфа из предсердия. Так бывает при разрыве сердца, а в особенности в зной при солнечном ударе. Вот так умер Христос. Или, вернее, так народилось христианство. То есть так произошло искупление, друзья мои. Человек был снова восстановлен в своих правах»4.
А потом там же священник разъясняет, что совершил Бог: «Даже Бог не посмел — слышите, не посмел простить людей с неба. Потому что цена такому прощению была бы грош. Нет, ты сойди со своих синайских высот, влезь в подлую рабскую шкуру, проживи и проработай тридцать три года плотником в маленьком грязном городишке, испытай все, что может только человек испытать от людей, и когда они, поизмывавшись над тобой вволю, исхлещут тебя бичами… когда тебя эдак изорвут бичами, а потом… приколотят… к столбу на срам и потеху, вот тогда с этого проклятого древа и спроси себя: а теперь любишь ты еще людей по-прежнему или нет?»5.
И в заключение вспомним призыв апостола Павла: «Бог через Христа примирял с Собою мир, не вменяя людям В ВИНУ их преступлений. И Он доверил нам слово примирения. Мы, стало быть, посланники Христовы. И мы, как ЕСЛИ БЫ Сам Бог взывал К ВАМ через нас, просим от ИМЕНИ Христа: примите Богом даруемое ВАМ примирение!» (2 Кор 5:19, 20; ПК).
1Учение о спасении: Сб. ст. — Заокский, 2021. С. 247.
2Там же. С. 248.
3Барт К. Очерк догматики. — СПб.: Алетейя, 1997. С. 120.
4Домбровский Ю. О. Факультет ненужных вещей. — М.: Азбука-классика, 2003. С. 252.
5Там же. С. 245.
Фото: gettyimages.ru
