Тема
«Ты поставил землю на твердых основах: не поколеблется она во веки и веки. Бездною, как одеянием, покрыл Ты ее, на горах стоят воды. От прещения Твоего бегут они, от гласа грома Твоего быстро уходят; восходят на горы, нисходят в долины, на место, которое Ты назначил для их. Ты положил предел, которого не перейдут, и не возвратятся покрыть землю», — великие строки 103-го псалма воспевают красоту земли, премудрое устройство космоса, торжество жизни и красоты природы. Библейский поэт описал и играющего Левиафана, и зайцев в расселинах гор, и диких ослов, и птиц.
Картина мира, написана с огромной высоты, охватывает моря, небеса и горы и буквально излучает любовь, восхищение и благодарность Творцу всего этого разнообразия, этих чудес творения, этой широты и соразмерности мира. Но среди всей этой красоты и радости уже упомянута смерть: «Отнимешь дух их (животных. — А. С.) — умирают и в персть свою возвращаются».
И хотя картина мирового строя, кажется, не омрачена в этом псалме строками о смерти и они даже не очень-то заметны на общем фоне ликующей благодарности Творцу и за жизнь, и за смерть, однако тема смерти — одна из самых драматических в Библии.
Интуитивное предчувствие, что человек, в отличие от животных, не создан для смерти, проходит через все Священное Писание, через весь Ветхий Завет, пока не формулируется окончательно в устах Иисуса: «Всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек…» И тем не менее люди продолжают умирать. Что же это за загадочные слова?
Я вспоминаю, как впервые заинтересовался вопросом, что такое смерть. Мне было лет пять, мы с бабушкой посмотрели какой-то фильм в городском кинотеатре и теперь возвращались домой. По дороге к остановке автобуса я, вспоминая один из сюжетов фильма, спросил: «А что такое умереть?» «Это когда ты перестаешь жить, тебя кладут в могилку и закапывают землей, — ответила бабушка. — И тебя больше здесь нет, — добавила она. — Среди людей тебя нет. Понял?» «Понял», — сказал я, хотя страшно удивился, как это так меня не будет, как это я исчезну и к тому же меня закопают в землю. Я оглянулся вокруг — на цветущие кусты, на сверкающее в небе солнце, на чаек в синеве над головой, на белые под солнцем ступени, по которым мы шли, и понял, что это неправда.
Я видел, что этого никак не может быть, чтобы меня не стало, и я подумал, что, наверное, к кому-то то, что сказала бабушка, и имеет отношение, но не ко мне. Мне не нужно было никаких доказательств, я просто знал это. Я буду жить всегда.
С тех пор прошло много лет. Многих своих знакомых и близких я проводил в мир иной. Я наблюдаю, как с возрастом слабеет тело, как в нем происходят изменения, и понимаю, что оно не вечно, что и оно пойдет вослед за теми, кто уже ушел с земли, и все же, и все же…
Антоний Сурожский прав, говоря, что у христианина отношение к смерти двойственное. С одной стороны, в пророческой перспективе сказано, что «последний враг истребится, смерть», и смерть названа врагом, тем, что омрачает библейскую радость творения, а с другой — память смертная заставляет человека мобилизоваться, собраться. Зная, что земному сроку придет конец, она заставляет спросить: зачем я здесь, зачем я сюда пришел, что я сделал за отпущенный срок и чего еще не сделал?
Ранние христиане смотрели на смерть больше как на рождение — рождение в жизнь вечную, в мир, где все земные ограничения, болезни и немощи будут сняты, и человек войдет в те просторы, о которых христианин знает и помнит. В связи с этим даже памятники на могилах делались в виде простых плит с немногими словами из Священного Писания. Плиты символизировали дверь в новую жизнь, в которую человек входил, рождался заново.
На заре творения страшная трещина прошла через космос, поколебав его вселенскую гармонию. Это событие мы знаем под именем восстания ангелов. Каким-то таинственным образом оно отдалило космос от его Творца, а мы знаем, что бывает, когда кто-то или что-то отдаляется от своего Создателя, от Источника своего бытия и своей жизни. В мир тогда входит тень, грех.
Это событие и эта тень возникнут еще на одном перекрестке земной истории — в Эдемском саду. И на этот раз, все мы читали про это событие, тень отдалила человека от Бога. И в жизнь человека вошла смерть, которая была невозможна рядом с Древом жизни, рядом с сияющей творческой силой Создателя. Разумеется, расстояния, о которых я сейчас говорю, не геометрические, а духовные.
Потомки Адама еще имели огромный запас жизненных сил и жили намного дольше, чем люди стали жить в дальнейшем. Но главное было в том, что все они, по представлениям иудеев, уходили в Шеол, туда, где человек совсем разлучен с Богом. И в этом была великая трагедия оторванности от своего Бога, безвозвратной утраты Его. И только у пророков и в последних книгах Ветхого Завета возникает интуиция, что смерть — это еще не конец всему. Что мертвые воскреснут, что невозможно человека, если он того не хочет, навсегда оторвать от его Творца, даже после смерти.
Мир, в котором мы живем, пронизан Высшим Разумом, и все уроны, которые этот мир понес в результате «восстания ангелов» и грехопадения, этот Разум обращает к нам неожиданной, парадоксальной стороной.
Ведь для того, чтобы преодолеть смерть, духовную и физическую, мне надо умереть еще раз. Для того чтобы ожить к высшей жизни, мне надо умереть. Теперь уже умереть для греха. Умереть для смерти.
Давайте вернемся немного назад. Пока человек был рядом с Богом, он был бессмертен. Но когда он отдалился от Него, то вступил на территорию умирания, на территорию болезни и смерти. Что же отдалило человека от Бога? Гордыня, своеволие, грех. Вот тот блок, который встал между жизнью вечной и человеком. И чем больше этот блок накапливал свои ресурсы, свою силу, тем меньше жили люди.
Следовательно, чтобы возобновилась связь между мной и Источником сверхъестественной жизни, мне нужно, чтобы мое ложное эгоистическое «я», которое я отождествляю со своей настоящей личностью (конечно же, ошибочно), умерло. Мое фальшивое, сотканное из недостатков, фантазий и эгоизма «я» должно умереть еще при моей жизни. Люди, которые приближаются к такому рубежу или достигают его, светятся. Вечная жизнь, которую они в себя впускают, делает свою работу, возрождая душу, просвещая тело.
И все-таки они умирают…
Последствия первородного греха велики и глубоки. Несмотря на то что освободившийся от большей части грехов человек обретает вечную жизнь души, тело не в состоянии эту жизнь разделить, наша земная плоть подвержена распаду.
Что мы знаем о безгрешной, возрожденной материи? Изредка она сверкает словно бы издалека при созерцании цветка, при восходе солнца или во взгляде на любимое лицо. Она светит нам с великих полотен гениальных художников, звучит со страниц высокой поэзии. Недаром один философ сказал: «Произнести “Я тебя люблю” — это все равно что сказать “Ты никогда не умрешь”». Бывают минуты, когда здесь, на земле, мы переживаем свое бессмертие. И все же люди уходят…
Да, но мы знаем, чувствуем, что это увядание, эта власть смерти будет побеждена. Она уже была преодолена на Кресте, где умерла роковая сила мирового греха, а на третий день Иисус восстал из мертвых в обновленном теле, на которое больше не распространялись ограничения пространства и времени, которое было неподвластно смерти. Иисус, «первенец из мертвых», преодолел роковую черту, и дверь для человеческого бессмертия, а точнее, в жизнь вечную, в Царство Божие, была открыта.
Вернемся к загадочным словам Иисуса: всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек. Да, наши тела как часть природы пока что подвержены смерти, но через душу верующего христианина уже струится поток вечной жизни, который делает уничтожение души, истинного «я» верующего невозможным. Тело, его природная материя, как часть природной жизни распадается и превращается в прах, но душа христианина жива и память о теле она в себе несет. Как будет воскрешено тело — это тайна. Одно мы можем сказать, что это будет сделано силой Божией, той самой, которая животворила Адама в раю. Но теперь, кода Бог стал одним из нас, сверхъестественная жизнь должна будет преобразить и наши тела вослед воскресшему Иисусу. Так нам обещано. «…сеется в тлении, восстает в нетлении… сеется тело душевное, восстает тело духовное» (1 Кор 15:42, 44) — пишет апостол о воскресении мертвых, и еще — «восстает в славе» (1 Кор 15:43). И не только тела будут преображены, вся природа, вся Вселенная обновится, одевшись в преображенную свою сущность.
Когда умерла мама, в молодости красавица, и я шел из морга, оплакивая ее и ее родное и знакомое с детства тело, больше теперь похожее на сухой и сморщенный осенний листок — из тех, что шелестят на деревьях до первых морозов, — произошло следующее... Я абсолютно отчетливо почувствовал ее присутствие рядом. И это была прекрасная и молодая мама, и она смеялась. И тогда я очень многое понял о смерти из того, что не укладывается только в слова и только в мысли. Это было знание напрямую, и это было радостное знание. Или, говоря языком Библии, блаженное.
Фото: gettyimages.ru
