Сегодня все чаще высказывается мысль о том, что жизнь человека должна идти ровно, гладко и без особых потрясений, от любых душевных и физических мук необходимо как можно быстрее избавляться. Такая точка зрения основана на идее комфорта как высшего блага. А как осмыслялись скорби и трудности в христианстве, где высшее благо — божественная любовь?
Жизнь ранних христиан была сложна и тяжела хотя бы потому, что они всегда были под угрозой гонений за имя Христово. Послание Варнавы (неканоническое. — прим. ред.), раннехристианский памятник II века, увещевает христиан видеть во всех скорбях и обстоятельствах жизни Христа и, преодолевая трудности, быть готовыми войти в Царство Божье. Епископ Игнатий Антиохийский (II век) призывал христиан воспринимать трудные обстоятельства как благо, а известный церковный деятель Киприан Карфагенский (III век) писал, что христианину нужно всегда помнить о том, какая слава его ожидает в будущем.
После принятия христианства в IV веке и до конца первого тысячелетия, когда в христианстве окончательно была сформулирована догматика, сложились и основы отношения христиан к скорбям и трудностям. Христианские мыслители много думали о том, почему человеку посылаются сложности и как на них реагировать.
Причин трудностей несколько. Прежде всего жизнь в принципе неустойчива, в ней нет ни постоянных радостей, ни постоянного горя; сегодня трудности, завтра радости — таков естественный ее ход, нет ничего надежного и устойчивого.
Далее, христианину нужно много работать и преодолевать себя для того, чтобы быть готовым войти в Царство Божье, — без трудностей это невозможно; расслабленная жизнь здесь, на земле, приведет к тому, что человеку Царство станет просто неинтересно и не нужно. Христианин теряет бдительность от искушений, которые предлагает мир, утрачивает нужные навыки; как отмечал епископ Василий Великий (IV век), «удовольствия отнимают твердость, роскошь изменяет мужество»1. Епископ Иоанн Златоуст (IV век) сравнивал мир с гостиницей, христиан — со странниками, которые не должны считать гостиницу постоянным местом обитания.
Причиной напастей может быть дьявол, завидующий праведнику, указывал Иоанн Златоуст. Соответственно, случившиеся испытания — это индикатор мужества и стойкости христианина, противостоящего врагу; малодушие сразу показывает недостаток веры, и, как указывал христианский писатель Исайя Египетский (V век), оно — корень греха и падения.
Скорби могут быть способом, которым Бог исправляет нашу жизнь, поводом к покаянию, к размышлению над тем, правильно ли мы живем. Трудности в данном случае не столько наказание в юридическом смысле, сколько необходимая медицинская процедура, которую Бог производит над сердцем.
Как же реагировать на то, что все в жизни идет наперекосяк? Прежде всего точно нельзя отчаиваться — и потому, что отчаяние подрывает силы и замыкает человека на себе самом, и потому, что вся наша жизнь — в руках Божьих. Важно посмотреть по сторонам и понять, что твое горе не самое большое, замечал Василий Великий: «Измеряй горе свое не в отдельности взятое: в таком случае оно покажется тебе несносным. Но сравни его со всем человеческим, и в этом найдешь для себя утешение в горести»2.
Известный духовный писатель Дорофей Газский (VI век) отмечал, что главное, на что нужно опираться в жизненных трудностях, — это вера в Божий промысел, в то, что ничего не происходит просто так, все Бог направляет ко благу людей. Именно поэтому нужно благодарить Бога во время испытаний: пусть мы пока не понимаем, зачем и почему это нужно, но мы исповедуем благость Божью и заботу Господа о нас. Василий Великий советовал сначала спрашивать Бога о причинах бедствий, а только потом просить о том, чтобы они были удалены.
В Высокое и Позднее Средневековье много говорилось о том, что жизнь немыслима без подвигов и борьбы. Скорбь, совмещенная с терпением, не оставляет горечи, только отсутствие терпения делает трудности невыносимыми, считал богослов Петр Дамаскин (XII век). Скорби обостряют духовную жажду, указывал епископ Григорий Палама (XIV век), а также приводят душу в состояние смирения, отмечал немецкий писатель Фома Кемпийский (XV век). В эту эпоху выходит на первый план еще один мотив — скорбь как средство приобщения к божественной природе и как освобождение от всего земного (Майстер Экхарт, XIV век), как мотив получить мир от Бога и хранить его в самом себе (автор анонимного трактата «Немецкая теология», XIV век).
Эпоха Реформации, период радикальных общественных перемен и нестабильности, способствовала серьезной рефлексии по поводу причин скорби и должной на них реакции. Мартин Лютер в своей «Домашней постилле», вполне в духе предшествующей традиции, отмечал, что трудности посылаются ради исправления человека, испытания его веры, приобщения его ко Христу и Его страданиям. Англичанин Томас Мор, автор знаменитой «Утопии», в своем произведении «Диалог об утешении среди невзгод», которое он написал, находясь в Тауэре из-за конфликта с королем Генрихом VIII, указывал, что трудности проистекают по нашей вине, то есть из-за нашего недомыслия и небрежности, по причине греха и для проверки нашего терпения.
Постоянное процветание расслабляет человека, заставляет его забыть о Боге, писал испанский поэт и богослов Хуан де ла Крус. Напротив, скорби дают возможность смириться перед Богом (английский проповедник Ричард Бакстер), отвергнуть ветхого Адама (основатель квакерского движения Джордж Фокс), полностью примирить свою волю с волей Божьей (испанский священник Мигель де Молинос).
Только к Богу следует прибегать при любых трудностях и всегда держать в уме, что Господь всегда за нас, указывал знаменитый католический проповедник и миссионер Франциск Сальский. Нужно всегда помнить, полагал известный пуританин Ричард Сиббс, что у нас самих нет никаких сил, вся наша сила — от Бога, который нас спасает. Известный католический деятель Игнатий Лойола предлагал представлять себе, сколько Христос претерпел за нас; англиканский епископ Льюис Бейли рекомендовал вспоминать, сколько благ Бог обещал тем, кто все преодолеет ради Него.
Необходимо смотреть на примеры библейских праведников и понимать, что возложенный на нас крест соразмерен нашим силам, утверждал лютеранский пастор Иоганн Арндт. Вообще в эту эпоху расцвел жанр назидательных трактатов, которые писались для наставления и поддержки людей, переживающих жизненные трудности. Одним из самых известных произведений был трактат англиканского проповедника Роберта Болтона «Рассуждение об истинном счастье». Одно из первых произведений американской литературы — «Божья власть и доброта: рассказ о похищении и освобождении госпожи Мэри Роуландсон» (1682), повествующее о том, как женщина была похищена индейцами и через какие злоключения прошла, — это прежде всего пуританский трактат о мужественном преодолении тяжелых обстоятельств и твердой надежде на Бога.
Если люди переживают скорби из-за грехов, то им необходимо строгое обличение. В пуританских колониях Новой Англии во второй половине XVII века возник жанр иеремиады (от имени пророка Иеремии) — обличительной проповеди во время каких-либо бедствий с пророчеством о грядущей более суровой каре за грехи. Яркий образец этого жанра — проповедь священника Инкриса Мэзера «Приближается день смятения» (1673). При этом сохраняется надежда на спасение и милосердие Божье.
В XVIII–XIX веках людям, постепенно отходящим от Бога, проповедники настойчиво напоминали о смысле скорбей. Голландский богослов Вильгельм а Бракель указывал, что необходимо в скорбях твердо надеяться на Божьи обетования — это и есть стержень, на который можно опираться. Немецкий духовный писатель Герхард Терстеген отмечал, что именно скорби выявляют, что в нас повреждено и должно быть исправлено. Развивалась эта тема и на христианском Востоке: скорби — это знак, что Бог не забыл человека (епископ Феофан Затворник), и яркое проявление любви Божьей (епископ Тихон Задонский); скорби дают мудрость (епископ Игнатий Брянчанинов). Бенджамин Палмер, яркий проповедник американского Юга, перенесший много личных потерь, написал книгу «Разрушенный дом: уроки скорби», где делился своим опытом терпеливого проживания страданий.
ХХ век с его невиданными страданиями от мировых войн, гонений на христиан и попыток уничтожить целые народы дал еще один разворот теме страданий — Бог находится не «над схваткой», а прямо в центре скорби, со страдающими и умирающими людьми. Корейская теология минджун ставит в центр идею коллективного страдания, но не пассивно-обреченного, а активного, мужественно переносимого народом по примеру Иисуса Христа. О необходимости страдания как следования крестному пути Христа пишет душепопечитель Ларри Крабб, полемизируя с той светской психологией, которая пытается убрать страдание из человеческой жизни; открыто об этом говорил и Билли Грэм: «Комфорт и богатство никогда не могли обогатить мир так, как это делали бедствия»3.
Таким образом, страдания, скорби и трудности для двухтысячелетней мысли и опыта — это норма и необходимость, связанная и с нашей нуждой в исправлении, и с тренировкой терпения и доверия Богу, посему «с терпением будем проходить предлежащее нам поприще, взирая на начальника и совершителя веры Иисуса, Который, вместо предлежавшей Ему радости, претерпел крест, пренебрегши посрамление, и воссел одесную престола Божия» (Евр 12:1–2).
1Творения иже во святых отца нашего Василия Великого, архиепископа Кесарии Каппадокийской. 4-е изд. Ч. 4. ТСЛ, 1901. С. 382.
2Там же. С. 22.
3Цит. по: Билли Грэму исполнилось 97 лет. https://baptist.org.ru/read/article/1359545 (дата обращения 27 июля 2020 года).
ФОТО: Gettyimages.ru