Тема
Это давно не является секретом, например, для производителей одежды. Практически каждая линия мужской моды имеет детали гардероба с принтами из мультфильмов. Очевидно это и для создателей компьютерных игр. Эта индустрия давно перестала ориентироваться только на подрастающее поколение. Более того, именно для «взрослых мальчиков» существует канал «2х2», с огромной аудиторией любителей мультиков не для детей. Даже в такой солидной отрасли, как автомобилестроение, замечена следующая тенденция: среди мужчин становятся все более популярными почти игрушечные модели машин, вроде Mini Cooper или Audi TT. Такие авто могут свидетельствовать о каких угодно качествах своего владельца: о креативности, легкомыслии, о желании выделиться, но только не о надежности и серьезности.
Впрочем, когда речь идет о проблеме взросления, тяга тридцати-сорокалетних к подростковой одежде и развлечениям не самая пугающая сторона этого явления. Любой из нас, оглянувшись вокруг, без труда обнаружит взрослых мужчин, не способных к долгосрочным и ответственным отношениям и потому избегающих семейной жизни, не определившихся в своем профессиональном призвании, не умеющих контролировать свои траты, эмоционально незрелых, запутавшихся во всевозможных зависимостях — игромании, сексоголизме, наркомании, алкоголизме и так далее.
Причем, можно заметить, что проблема взросления женщин, хоть и существует, но стоит не так остро. Видимо, дело в том, что в силу физиологии — заложенной Богом в женщину способности к материнству — ее становление протекает более естественно. Можно сказать, что чувство ответственности отчасти встроено в женщину. В то время как для мужчины взросление — в большой степени осознанный выбор. И если в прежние века борьба за выживание подталкивала мужчин этот выбор совершать, то с развитием цивилизации, внешних факторов, стимулирующих мальчика стать подростком, затем юношей и наконец взрослым, ответственным мужем и отцом, практически не осталось.
В западном обществе великовозрастные подростки стали настолько массовым явлением, что для них даже придумали название — кидалт. Этот неологизм — производное от английских слов kid («ребенок») и adult («взрослый»).
О той части мужской души, что не торопится взрослеть, еще в первой половине ХХ века заговорил швейцарский психоаналитик Карл Юнг. Один из описываемых им психологических архетипов получил название puer aeternus («вечный мальчик», лат.). Юнг подчеркивал, что таким пуер этернус свойственно упорное нежелание принимать на себя ответственность, которая характеризует взросление. Позже, в 1981 году, ученица и сотрудница швейцарского психиатра Мария-Луиза фон Франц глубже исследовала этот феномен неизбывного инфантилизма в книге The Problem of the Puer Aeternus («Проблема “вечного мальчика”»). При описании феномена фон Франц обратилась к жизни Моцарта и литературным образам Маленького Принца из книги Экзюпери и Питера Пэна из серии произведений шотландского драматурга Джеймса Барри. Через два года после публикации труда Марии-Луизы фон Франц увидела свет ставшая бестселлером книга психолога Дэна Кайли «Мужчины, которые так и не выросли». Именно Кайли ввел в обращение словосочетание «синдром Питера Пэна», которое стало еще одним названием феномена «вечных мальчиков».
Большинство из нас читали истории о мальчишеском братстве из страны Неверлэнд и их храбром предводителе, решившем никогда не становиться взрослым. В цикл произведений Джеймса Барри вошли две повести «Питер Пэн в Кенсингтонском саду» и «Питер и Венди», написанные в 1902 и 1911 годах, и пьеса 1904 года «Питер Пэн, или Мальчик, который не хотел расти». Благодаря огромному количеству постановок и экранизаций образ Питера известен каждому. Помню, у меня эта сказка породила желание никогда не забывать свое детство, не становиться «слишком взрослым», хранить в душе способность оставаться непосредственным и живым, сколько бы лет ни прошло.
Но современные психологи, использующие термин «синдром Питера Пэна», трактуют эту сказку не так радужно. Вот, например, какие параллели предлагает известный канадский клинический психолог Джордан Питерсон.
Питер потому решил остаться ребенком на всю жизнь, что, по его мнению, от мира взрослых не стоит ждать ничего хорошего. Прообразом взросления в его реальности является капитан Крюк, злой и неприятный человек, скрывающийся под маской вежливости. Крюк уже отчасти поглощен временем, старением, исчезновением и умиранием. Его руку уже сожрал крокодил, который продолжает охотиться за капитаном, чтобы завершить начатое. Также Крюка преследует страх тиканья часов — символа беспощадного, всепоглощающего времени, пугающего всех взрослых.
А сам Питер Пэн отказывается от отношений с реальной девочкой Венди, предпочитая ей эфемерную фею Тинкербел (Динь-динь — в русском переводе).
Да и само название страны — Неверлэнд, которое переводили на русский то как Нетландия, то как Небыляндия, а один из самых, на мой взгляд, точных переводов — страна Нетинебудет, — говорит о том, что это место упущенных возможностей.
Когда психологи рассуждают о причинах возникновения «синдрома Питера Пэна», они говорят о детских травмах, о дефектах воспитания, о нездоровых отношениях с матерью. Не случайно же и у книжного Питера Пэна не все благополучно в его отношениях с мамой. Он чувствовал себя ненужным ей, так как она была занята другим ребенком, поэтому и сбежал из дома по дымоходу. А его отряд и вовсе состоял из сирот, не знавших своих родителей.
Но, не оспаривая исследования психологов, можно предположить, что для отказа взрослеть у мужчин есть и свои внутренние причины, и кажущиеся выгоды. Ведь чем так притягательно состояние вечного детства?
Ребенок живет в ощущении относительного всемогущества. До момента взросления человек является чистой потенцией, он может стать кем угодно, избрать любой путь, он верит, что перед ним множество сценариев в профессии, в отношениях, в том, где и с кем жить. Но всякий раз, когда он будет делать выбор, останавливающийся на чем-то одном, посвящая себя чему-то одному, он будет чувствовать, что одновременно с этим теряет другие перспективы, умирает для множества других возможностей.
О чем-то подобном говорил Иисус Христос в Евангелиях, призывая учеников следовать за Ним: «Ко всем же сказал: если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною. Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня, тот сбережет ее. Ибо что пользы человеку приобрести весь мир, а себя самого погубить или повредить себе?» (Лк 9:23–25).
Взросление в каком-то смысле и подобно такой «смерти души». Выбирая одно призвание, решая достичь в чем-то уровня профессионала, мы умираем для множества других путей самоопределения. Выбирая одну женщину, с которой мы создадим семью и проведем остаток дней, мы отказываемся от обладания всеми остальными женщинами в мире. Конечно, верна и вторая половина высказывания Иисуса, та, где говорится об обретении души. Ведь, пройдя по пути профессионализма или посвящения себя одной женщине, мы обретаем новые возможности, которых не было в начале нашего пути. Например, в призвании мы можем продолжаться в учениках, а в семье — в детях и внуках.
Но Богом отведено особое время, определенный возраст, когда это взросление, эти осознанные решения нужно принимать. Когда во Втором послании Тимофею апостол Павел наставляет молодого служителя Тимофея, он произносит такие слова: «Юношеских похотей убегай» (2:22). Греческое слово «похоть», которое используется в этом месте, переводится еще и как «желание, влечение, страсть, жажда, прихоть, вожделение». По сути, это призыв разобраться со своими желаниями и побуждениями, научиться управлять ими.
В другом месте Писания, у апостола Иоанна, есть описание главного в юношеском возрасте: «Я написал вам, юноши, потому что вы сильны, и слово Божие пребывает в вас, и вы победили лукавого» (1 Ин 2:14). Сила, присущая молодым, должна быть использована для победы над лукавым. Имя «лукавый», которое используется здесь, указывает на обман, мираж, морок. Это то, с чем взрослеющему юноше приходится иметь дело.
Если же в период юношества мужчина не научится такой победе, такому управлению своими желаниями, такому умиранию души, он не повзрослеет.
Любое откладывание взросления — это жизнь взаймы. Когда мы оставляем для себя открытыми множество дверей, не решаясь войти ни в одну из них, мы закладываем жестокий кризис, который настигнет нас в будущем. Цена нашей нерешительности — все нарастающее ощущение потери смысла существования, одиночество и озлобленность. Чем дольше мужчина отгораживается от реального мира за стеной игр и развлечений, тем тяжелее похмелье и пробуждение потом.
Когда общество отказывается от Бога, выбирает жизнь без Него, автоматически все незыблемые аксиомы жизни оказываются под сомнением. Если нет такого понятия, как «замысел Бога», то как узнать, что правильно, а что нет? Почему мы должны придерживаться старомодной библейской морали, если это всего лишь человеческие установки, которые меняются с течением времени? Этот ценностный релятивизм коснулся многих сфер жизни человека — семьи и верности, отношения к нерожденным детям, чистоты в сексуальной области, почтительности к старшему поколению, представлений о милосердии и так далее. Мужчины в своем становлении также сталкиваются с подобными внутренними вопросами: кто сказал, что нельзя избрать дорогу вечной беззаботности? кто придумал, что жизнь — это все возрастающая ответственность? почему я должен чем-то жертвовать, если мне по душе жить для себя? И, пожалуй, исключив фактор Бога и Его воли, нам останется только беспомощно пожимать плечами в ответ на эти сомнения.
ФОТО: Gettyimages.ru
