Тема
Однажды мне рассказали об одной маленькой девочке. Дело было на уроке рисования. Учитель подошел к ней и спросил, что она рисует. Она ответила, что рисует Бога. Учитель заметил: «Милая моя, но никто на самом деле не знает, как выглядит Бог». Девочка сразу же нашлась: «Вот дорисую, и все увидят!»
У большинства из нас в голове есть образ Бога, мы Его рисовали себе, как правило, основываясь на каких-то наших идеях, чувствах и прошлых переживаниях. Но каков Бог в действительности?
Кто-то скажет, что Бог — это тот, кто все сотворил и направляет весь ход событий. И будет прав — Бог все это делает, но все же не это являет нам Его суть. Можно сказать о Боге, что Он Дух или что Он бесконечен. И это тоже правда, но поможет ли она нам в понимании Бога? Бог может быть Творцом, но несправедливым. Он может быть вечным, но порочным.
Богословы часто суммируют свои мысли о Боге в понятиях двух категорий: отмечая черты, говорящие или о Его величии, или о Его благости. Мы говорим о величии Бога, например, в понятиях, открывающих Его бесконечность, а о благости Божией — в понятиях, отмеченных прежде всего Его любовью.
Но какую из Его черт мы назовем отличительной?
Его святость.
Когда великий пророк Исаия встретился с живым Богом, сцена была захватывающей и ослепительной: «В год смерти царя Озии видел я Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном, и края риз Его наполняли весь храм. Вокруг Него стояли Серафимы; у каждого из них по шести крыл: двумя закрывал каждый лице свое, и двумя закрывал ноги свои, и двумя летал. И взывали они друг ко другу и говорили: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! вся земля полна славы Его! И поколебались верхи врат от гласа восклицающих, и дом наполнился курениями» (Ис 6:1–4).
Встреча с Богом — это встреча со святостью. Даже ангелы в присутствии Бога объяты этим проявлением Его природы, это не просто славословие. Слово «серафим» означает «пылающий» или «сияющий», однако огонь и сияние славы Божьей превосходили эту их особенность. Им пришлось прикрыть лица двумя из крыльев. Не приходится удивляться, что, когда Моисей захотел увидеть лик Божий, его просьба была отклонена. В 33-й главе Книги Исход мы читаем, что Бог позволил Моисею смотреть на Него со спины, но не в лицо. Но когда Моисей спустился с горы, его лицо так изменилось от огненного Божьего присутствия, что люди при встрече с ним приходили в ужас.
Исаия подметил, что другой парой крыльев серафимы прикрывали свои ноги. Возвращаясь снова к Моисею, к моменту, когда тот стоял возле горящего куста, вспомним, что ему было велено снять сандалии, поскольку он стоял на святой земле. Наши стопы олицетворяют нашу принадлежность земному — тот факт, что мы творение, а не Творец, и серафимы признали эту суть своей природы в присутствии Божьем, закрыв свои стопы в знак смирения. И раздалась знаменитая Трисвятая песнь, словесное провозглашение ангелами святости Божьей: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! вся земля полна славы Его!»
Исаию Встреча поразила так сильно, что он изрек пророческое слово, полное осуждения, — «горе!» — на самого себя
В древнееврейском языке повтор использовался для того, чтобы подчеркнуть максимальную значимость и глубину чего-либо (см.: Иер 22:29, Иез 21:27). В английском языке мы могли бы поставить в подобном случае восклицательный знак. В иврите использовалось повторение. Трехкратное повторение означало наиболее сильный акцент. И таким акцентом отмечено в этом единственном отрывке лишь то, что связано со святостью и природой Бога. Бог свят — что же это значит?
Слово «святость» означает «разделенность», «отделенность» и «абсолютное отличие, непохожесть». Идея святости Бога заключается в том, что положение Бога совершенно уникально по отношению к человечеству. Он отделен от всего тварного и отрезан от всего греховного. По выражению теолога Рудольфа Отто, Он «совершенно инаковый» (the Wholly Other One) и лишь Один, настолько отделенный от всех остальных. Но Бог не просто отделен от греха, Он — нравственный Абсолют.
Что же происходит с человеческой жизнью, когда в нее входит Бог?
Посмотрим на то, какое влияние эта Встреча оказала на жизнь Исаии.
Исаия возопил: «…горе мне! погиб я! ибо я человек с нечистыми устами, и живу среди народа также с нечистыми устами — и глаза мои видели Царя, Господа Саваофа» (Ис 6:5).
Исаию пронзило глубокое и сильное чувство собственной греховности. И это произносит Пророк пророков! Когда мы встречаемся с Богом в Его святости, это повергает нас на колени в покаянии. Исаию Встреча поразила так сильно, что он изрек пророческое слово, полное осуждения, — «горе!» — на самого себя. …Это слово использовалось для выражения боли, отчаяния и раскаяния.
Когда же пророки изрекали благое слово от Бога, то их речь начиналась со слова «благословен» («блажен», «счастлив». — «Решение»). Поэтому в Нагорной проповеди Иисус несколько раз повторяет слово «блаженны» — блаженны кроткие, алчущие и жаждущие правды. Когда же произносился суд, пророки начинали его со слова «горе», как и пророк Исаия (см.: Ис 5:8–23). Иисус часто произносит это слово в Своем пророческом обличении: «Горе вам… лицемеры!»
Но здесь мы видим, что, когда Исаия встречает живого Бога, он пророчествует о суде над самим собой. Он выл волком, осознавая свое положение пред Богом.
Человек Исаия предстал перед лицом Божества, но от Бога Исаию отделяла не его человеческая природа, а его нравственное банкротство перед лицом святости.
И затем он сказал еще кое-что интересное: «Я погиб!» Еврейское слово, которое мы переводим как «погиб», буквально означает «потерялся». Исаия вдруг осознал, что у него нет твердой почвы под ногами, нет основы для существования. Он стоял на зыбком фундаменте собственной безнравственности перед лицом абсолютной нравственности, понимая, что оснований для того, чтобы отсечь его от самой жизни, довольно. Одного взгляда на Бога в Его святости было достаточно, чтобы Исаия понял — ему нечего принести, нечего предложить и у него нет оснований для оправдания.
Его приговор был особым — «человек с нечистыми устами», живущий среди «народа также с нечистыми устами». Возможно, вы ожидали, что он признается во множестве грехов, в каких-то своих действиях, мыслях, привычках и делах. Но в ту минуту он вспомнил о своих нечистых устах.
В тот момент поклонения Исаие открылось самое сердце его греховной природы, и, как и у большинства из нас, это было связано с его языком. В Послании Иакова (3:6) сказано, что язык является самой мощной, самой разрушающей, самой губительной силой в нашей жизни — как в наших отношениях с Богом, так и в наших отношениях с другими людьми. Наши уста нечисты, когда мы переносим слухи и ложь о других людях, когда сеем раздор и разделение среди единоверцев. Наши уста нечисты, когда мы возносимся в своей гордыне, а других унижаем и бесчестим. Но более всего наши уста оскверняются, когда, говоря о своей вере в Бога, мы живем вдалеке от Него. Именно по этой причине Иисус напомнил нам, что уста говорят от избытка сердца (см.: Мф 15:18).
Люди не чувствуют, что Бог их Отец или что они Его дочери и сыновья.
Они не испытывают того, что писатель Гилберт Кит Честертон назвал яростной любовью Бога.
Но, к счастью для Исаии и для нас, этим Божья святость не исчерпывается: «Тогда прилетел ко мне один из Серафимов, и в руке у него горящий уголь, который он взял клещами с жертвенника, и коснулся уст моих и сказал: вот, это коснулось уст твоих, и беззаконие твое удалено от тебя, и грех твой очищен» (Ис 6:6–7).
Святость Божия не исключает Его благодати. Исаия в своем сломленном, разрушенном, потерянном состоянии испытал исцеляющее прикосновение Божьего прощения. И благодать эта не досталась ему даром. Здесь важно отметить, что Исаия был прощен после того, как горящий уголь прикоснулся к его губам, непосредственному источнику греха. Уголь был настолько горяч, что и серафимы не могли прикоснуться к нему. Очищение не бывает легким. Оно болезненно и подобно хирургическому вмешательству, ибо проникает в самые глубокие проблемы нашей жизни. Но такое очищение позволяет свершиться тому, что никаким иным образом не произойдет, — человек становится инструментом в руках Божьих; ибо только после всего этого Исаия смог так горячо откликнуться на призыв Божий: «И услышал я голос Господа, говорящего: кого Мне послать? и кто пойдет для Нас? И я сказал: вот я, пошли меня» (Ис 6:8).
Услышать Божий призыв и откликнуться на него в покаянии можно, лишь разумея Божью святость. Когда мы склоняемся в покаянии, мы попадаем в Его объятия как сын или дочь.
Когда мы приходим к Богу, мы не просто спасены от какого-то наказания, не просто следуем списку вероучительных доктрин, нам не просто отдают какие-то приказы, а мы лишь следуем им. Мы становимся членами семьи Бога. Мы всегда должны помнить, что мы теперь связаны узами не только со Святым Богом, но со Святым Отцом.
Вот как Библия рассказывает об этом в Первом послании Иоанна: «Смотрите, как сильно любит нас Отец! Мы вправе называться детьми Его, да мы уже и теперь дети Божьи!» (1 Ин 3:1. Современный перевод Библии под ред. Кулакова).
Это не формальные, узаконенные отношения, но горячие, всепоглощающие, личные. Это важно понимать. На духовные темы я регулярно беседую с огромным количеством людей и постоянно сталкиваюсь с одним и тем же: они не чувствуют Божьего сострадания. Люди не чувствуют, что Бог их Отец или что они Его дочери и сыновья. Они не испытывают того, что писатель Гилберт Кит Честертон назвал яростной любовью Бога. Пытаясь постичь Божью святость, они не видят Его сердца.
Но Его сердце здесь.
Бог хочет, чтобы мы жили как Его сыновья и дочери и чтобы наша новая идентичность сформировала в нас глубокое понимание того, кто мы и каковы наши с Ним отношения. Сын или дочь — это не какой-нибудь титул. Это новый статус, настоящее усыновление.
Вот как говорит о нем апостол Павел: «Ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии. Потому что вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: “Авва, Отче!” Сей самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы — дети Божии» (Рим 8:14–15). Итак, что же мы скажем о Боге? Он свят. Он воистину свят, свят, свят.
James E. White. And Father, too. @ 2007 BGEA
ФОТО: Gettyimages.ru
