Обложка
Я выросла в семье христиан. В детстве я не различала чувство тошноты и чувство вины. Я могла долго сидеть, вспоминая, за что мне так стыдно, а потом выяснялось, что я просто отравилась. Я была мнительным ребенком: находила у себя не только миллион болезней, но и очень много грехов. Поводов для вины за день набиралось столько, что приходилось выдумывать какие-то глушители совести. Так мои молитвы превратились в подобие ибупрофена, убирающего чувство вины. Но осознание вины — это еще не раскаяние. Произнесенное «Господи, прости» только ненадолго снимает симптомы, а болезнь — грех — продолжает расти. И вот мне уже сложно выделить какой-то отдельный проступок, я просто ощущаю, что виновата перед Богом за свой образ жизни, за мысли — в целом.
Я знаю, что это неправильно. Бог никогда не обвиняет, Он призывает к раскаянию и перемене, а чувство вины само по себе — не от Бога. Но детская привычка винить себя за все подряд никуда не ушла, грехов стало больше, а умение глушить вину у меня теперь отменное. Мне сложно раскаиваться в грехах, когда я прихожу в церковь, потому что я не помню их. Можно ли просить прощения не за конкретный грех, а просто за то, что я в общем грешна?
Страшно, когда люди совершают тяжкий грех — например убивают. В этом случае понятно, какого раскаяния ждет Бог. Как в «Преступлении и наказании». Раскольников долго не чувствовал вины — и тем более не раскаивался в убийстве. Это хорошо, что он попал на каторгу, потому что только там, в страдании, он смог наконец обрести шанс на раскаяние через любовь, веру — то, что было ему недоступно до «наказания». (Все, как в главе о воскресении Лазаря, которую Соня читает Раскольникову: Бог побеждает смерть, и без смерти как квинтэссенции страдания невозможно воскресение. Я тоже мечтаю об обновлении.)
Я не Раскольников. Без очевидного преступления, без наказания — но с чувством вины. Моя жизнь обычная и не состоит из ужасных грехов. Но в ней много грехов маленьких, ежедневных. Они становятся однородной массой, за которую непонятно как отвечать. Приходится каждое воскресенье вспоминать неизменный список моих «стандартных» грехов. Я слышала, что это неправильно: нужно обязательно меняться. Но у меня пока не выходит — и я все время их перечисляю Богу.
И вот что странно, мне все время кажется, что нет смысла приходить в церковь, если я опять не поменялась. Но каждый раз после богослужения я чувствую — снова, как в детстве, физически, — что стало вдруг очень легко. Ушла вина. И тогда я понимаю, что над всеми этими понятиями — над грехом, над виной, над раскаянием, над страданием и над смертью — стоит Христос, который любит меня настолько, что готов простить меня сейчас просто потому, что я пришла к Нему. Даже если я пока ни в чем не разобралась.
ФОТО: Gettyimages.ru
