Тема
Еще в 1966 году американский богослов Харви Кокс написал: «Историки в будущем будут говорить: XX век знаменит тем, что в этом веке весь мир стал одним необъятным городом»1. Он абсолютно прав. Мы уже живем в этой реальности. Мир радикально изменился, претерпев несколько волн урбанизации. Глобальная деревня превратилась в глобальный город. Если в начале XIX века около 97% населения Земного шара проживало в сельской местности, то к 2000 году более 50% людей стали горожанами. А в некоторых странах (Россия, Австралия) этот показатель еще выше — более 70% городского населения.
Причин, приведших к таким изменениям, много. Но, вопреки бытующему мнению, роль индустриализации актуальна здесь лишь в отдельных промышленных городах Европы и Азии. Статистика говорит, что основной причиной роста городов является общий рост населения (60%) планеты, а не рабочая миграция (40%). Но города, несомненно, притягивают людей надеждой на лучшую жизнь. Благодаря развитию коммуникации и транспортных путей люди перемещаются от мест трагедий, войн, гражданских столкновений, засухи и безработицы к городам, в которых легче найти работу, получить образование, услуги здравоохранения и желанное, особенно для молодежи, освобождение от социальных ограничений.
Если раньше миграция происходила по большей части внутри отдельных стран или регионов, то сегодня у нее поистине глобальные масштабы. За девятнадцать лет служения в Москве мы наблюдали постоянный приток и отток людей. Люди переезжали в Москву, а спустя несколько лет уезжали в другие страны и на другие континенты. Эти процессы происходят по всему миру, по этому поводу известный американский специалист по городскому служению Рей Бакке заметил: «Если вчера города были у разных наций, то сегодня нации поселились в городах»2. США стали третьей по величине испаноговорящей страной, в Лондоне проживают представители всей Британской империи, Париж на 1/8 африканский город, в Москве лишь каждый третий житель русский, а 90 млн китайцев живут за пределами Китая.
Неудивительно, что в этих условиях растет и напряжение между коренными и мигрировавшими группами людей. Подпитываемая стереотипами ксенофобия (от греч. «ксенос» — «чужой, иной» и «фобос» — «страх») стала повсеместной. В это понятие можно включить не только ненависть к инородцам, но и иррациональный страх в отношении чужаков в целом, в отношении всего, что мы воспринимаем как непонятное и чуждое нам. Иррациональность этого страха видна в том, что люди, открыто ненавидящие определенную группу людей или воспринимающие мигрантов как людей второго сорта, легко делают исключение для тех немногих их представителей, с которыми они лично хорошо знакомы. Мы боимся того, чего не знаем.
К сожалению, подобные настроения не редкость и среди христиан, они постоянно тлеют в церквях, если не в форме открытого национализма, то в форме предрассудков, замаскированных под толерантность. С одной стороны, христиане понимают, что «все люди созданы по образу Бога» и мы призваны любить всех. А с другой — повсеместная негативная риторика в адрес «понаехавших», обвинения во всех проблемах общества «чужих», «других» порождают в нас или неприязненное, осторожное отношение, или безразличие к этим людям как к чему-то неизбежному, что существует рядом и что мы пытаемся не замечать.
На самом же деле церкви стоило бы задаться вопросом: может, Господь хочет, чтобы мы посмотрели на этот глобальный мир и свое служение в нем иначе? Ведь подобное переселение народов совсем не удивляет Господина человеческой истории, в самые непонятные для людей времена действующего самым решительным образом. Цивилизации сменяют друг друга, мир сдвигается с привычных основ, народы мятутся: с точки зрения людей — это хаос, а с точки зрения Бога — возможность привлечь к Себе народы. Апостол Павел пишет: «…но когда пришла полнота времени, Бог послал Сына Своего…» (Гал 4:4). То, что мы считаем кризисом, Бог считает подходящим моментом для Своей спасительной миссии.
На самом деле отправной точкой для христианской церкви всегда была ее миссионерская деятельность. Миссия ранней церкви совершалась зачастую беженцами, вынужденными мигрировать по религиозным убеждениям, Благая Весть распространялась через многонациональные общины, собиравшиеся в центре города. В этих общинах люди из разных народов могли общаться на одном официальном языке. Зародившаяся в израильском народе церковь, хоть и не без труда, но раздвигала границы этноцентризма «для всех народов». Христос, а вслед за Ним Лука и Стефан, Филипп и Павел своим отношением к самаритянам, язычникам и всякого рода «чужим» пошатнули этноцентризм и территориальный патриотизм евреев. Пятидесятница обратила вспять проклятье Вавилона, породив в самом центре города удивительное многоязычное и многокультурное единство во Христе.
Читая Книгу Деяний, современные христиане часто ностальгируют об особенном духе, царившем в ранней церкви, единодушно пребывавшей вместе в молитве, трапезе, Слове и служении друг другу. Но при этом они не осознают того, насколько разношерстной, многокультурной и многоязычной она была. Я не раз замечала, что христиане непоследовательны в своей ксенофобии. С одной стороны, их пугает тот факт, что с ростом городов в них растет численность нехристианского населения, а с другой — они с огромным уважением относятся к миссионерам, посвящающим свою жизнь зарубежной миссии, которые служат «чужим» на другом краю континента. И мне кажется, что Бог не без чувства юмора исправляет наши заблуждения. С Его ведома народы пришли жить в города, переместив границы зарубежной миссии в тень наших многоэтажек и сделав ее миссией городской. Однако из-за наших страхов культурные границы по-прежнему остаются на замке.
Я очень много думала обо этом еще в 2010 году, когда мы служили в Москве и чувствовали, что церкви в их прежнем состоянии становятся совсем не актуальными для города в его новом виде. Это уже была не Москва девяностых, это было совершенно иное общество, с другими нуждами и вызовами. Евангельские же церкви превратились в некие самодостаточные сообщества, которые стремятся противостоять опасностям и распущенности современного города, поддерживая нравственную чистоту и тот устоявшийся «истинно христианский» порядок служения.
Они проповедовали так, как было принято в их кругу, и в глубине души ожидали, что все обращенные будут петь и служить Богу так же, как и они.
Мы стали спрашивать себя: в каком городе мы теперь живем, кто теперь наш ближний, нуждающийся в помощи Божьих людей, и каким тенденциям общества церковь призвана противостоять, чтобы оставаться «светом» и «солью» в глобальном мире? Может, мы слишком фокусируемся на своей внутренней духовности и мало учим членов своих церквей жить открытой христианской жизнью в светском многокультурном мире и являть ценности Божьего Царства там, где мы живем и работаем?
Я осознала тогда, что церковь должна отражать «состав» того общества, в котором она служит, в том числе и его многонациональность. Христиане призваны быть сообществом, радикально преданными благу города в целом и горожанам, среди которых двое из трех принадлежат к иному, чем мы, народу. Мы призваны нести им шалом, служить, трудиться ради мира, безопасности, справедливости и благополучия, любить соседей и на словах, и на деле — верят они в то же, что и мы, или нет. Если этого не происходит, значит, мы — сознательно или нет — все еще действуем с позиций ксенофобии. И мы пытались это изменить.
Справедливости ради надо сказать, что есть в городах церкви, которые осознают удивительные возможности благовестия в век глобализации и стараются стать общинами, открытыми для всех народов. И это замечательно. Но очень важно при этом не совершить одну распространенную историческую ошибку. Бывает, что в попытках обратить «другие народы» христиане сталкиваются с негативной реакцией. Это реакция не на саму Благую Весть, это реакция на предубеждения и покровительственное отношение к разным народам тех, кто желает «покорить Христу» эти народы. Но ведь Благая Весть о том, что Христос совершил более двух тысяч лет назад на кресте, не подразумевает покровительственных отношений, она освобождает от них.
Именно это и произошло в ранней церкви, быстро ставшей многонациональной и многоязычной. Антиохия (третий по величине город после Рима и Александрии) была разделена на множество этнических кварталов. Но когда в городе появилась христианская община, люди под влиянием Благой Вести стали пересекать внутренние границы города. Заметьте, какую команду поставила в Антиохии на служение Иерусалимская церковь: Симеона Нигера, Луция Киринеянина, Манаила, Савла из Тарса и Варнавву с Кипра (см.: Деян 13:1), все они представляли народности, классы и культуру своего города. Этот пример напоминает нам о том, что наше христианство не должно исчерпываться толерантным отношением к тем, кто «не из нас», оно должно стать для них приглашением в сообщество, где отношения строятся на взаимной открытости равных перед Богом людей. Давайте же осознаем, что «в городе намного больше образа Божьего на метр квадратный, чем в любом другом месте»3 и что не только мы можем что-то дать всем этим людям (на которых порой мы смотрим свысока), но и они многое могут дать Царству Божьему. В Евангелии сказано, что нехристиане вполне могут быть более хорошими людьми, чем мы, но все — как «хорошие», так и «плохие» — одинаково погибают и могут спастись лишь по благодати. Благовестие среди такого множества разных людей требует от нас готовности услышать их историю, узнать их, жить вместе с ними, приглашать их к своему столу. И лишь проживая вместе, мы сможем делиться с ними сокровенным — Благой Вестью.
Евангелие, а не всеобщие настроения или настроения окружающих должно формировать наше мировоззрение. И тогда мы сможем во всей глубине пережить реальность, о которой пишет автор Послания Ефесянам: «Вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу» (Еф 2:19), где «вы» это не только «мы», но и те, кого мы считаем «чужими» (даже если не говорим этого вслух). Только тогда, так же, как и ранняя церковь, мы увидим, что наши города — такие, какие они есть, не досадная опасность для нашей жизни и веры, а Божий дар и возможность для нас благовествовать всему этому миру. И пусть постоянные встречи лицом к лицу с теми, кого мы привыкли считать «чужими», послужат нашему духовному росту, осознанию того, как мало в нас евангельского духа. Ведь Бог — в самой крайней степени «иной» по отношению к нам — преодолел реальную пропасть отчуждения и пришел к нам, сделав нас Своими. И только глубокое переживание нами любви Бога и к Богу может стать для нас началом любви к «чужим» и городского служения Евангелия, чтущего Отца всех народов и благословляющего окружающих.
1Cox Harvey. The Secular City; Secularization and Urbanization in Theological Perspective. London: SCM Press, 1966.
2Бакке Рей. «Богословие размером с город», 124. Коллоквиум, Черкассы, 2018.
3Келлер Тимоти. «Центровая Церковь», стр. 157. In Lumine Media. Чернигов, 2016.
ФОТО: Gettyimages.ru
