Искусство

Джон Тавенер: христианская музыка между прошлым и будущим

Роман Насонов
Журнал/Архив/Номер 66/Джон Тавенер: христианская музыка между прошлым и будущим
Джон Тавенер: христианская музыка между прошлым и будущимdiomedia.com

В контексте двух тысячелетий мощного расцвета христианской культуры и музыки последние два века отмечены падением интереса художников к религиозным мотивам. Все меньше появляется произведений искусства, непосредственно связанных с церковным каноном, богослужением и Божественным откровением. Поэтому удивителен в чем-то неожиданный расцвет христианской духовной музыки на рубеже XX и XXI веков, связанный с именами двух великих мастеров, всемирно прославленных композиторов, — эстонца Арво Пярта (р. 1935) и англичанина Джона Тавенера (1944–2013). Музыкальные критики и ученые до сих пор пытаются понять тайну их творчества, сближают эти имена, характеризуют их эстетику довольно причудливо — как новую простоту, новую классику или даже как святой минимализм — с легкой руки американского публициста Терри Тичаута. Похоже, что подлинное имя такого искусства еще не родилось. Но масштаб явления ясен. Музыка Пярта, выходца из Советского Союза, довольно хорошо известна в современной России. Ничуть не уступающий Пярту в мастерстве и дерзновении в своих творческих поисках Тавенер, напротив, известен у нас довольно мало. И это при всей его любви к русской культуре и той роли, которую сыграло в определенный момент его творческой судьбы знакомство с традициями русской и греческой христианской музыки.

Родившийся в Лондоне композитор был, по его собственному утверждению, прямым потомком одного из мэтров английской хоровой музыки XVI века Джона Тавернера. Отец мальчика совмещал заботу о семейном бизнесе с игрой на органе в пресвитерианской церкви. Его сын получил прекрасное образование в одном из лучших частных учебных заведений — Хайгейтской школе, пережив увлечение музыкой позднего Стравинского, с ярко выраженным в ней религиозным акцентом. С 17 лет он и сам стал церковным музыкантом — подобно родителю, играл на органе в одной из пресвитерианских церквей, там же руководил хором. И все это прекрасно сочеталось с увлечением современностью — юный Джон был захвачен водоворотом лондонской светской жизни, дружил с «Битлами», осваивал техники послевоенного музыкального авангарда. Похоже, что духовная жизнь молодого человека была в те годы не слишком глубокой.

Но в какой-то момент все резко переменилось. В конце 1960-х годов Тавенер ощущает сильнейшую потребность в религиозном возрождении и вместе с тем в поиске такого музыкального языка, который позволил бы ему говорить о вещах самых серьезных, и сразу же приходит к созданию произведений, сочетающих глубину духовных тем и шокирующую новизну их раскрытия.

«Кельтский реквием» (1968), сочинение знаковое в истории западноевропейской музыки, принес Тавенеру громкую известность. Первоначальный замысел произведения отражал интерес молодого поколения англичан к ирландской культуре и кельтскому фольклору. Однако неожиданно для самого композитора сочинение оказалось чем-то гораздо бóльшим, чем запланированный им экскурс в мир древней культуры, — гигантским музыкальным коллажем, исследующим различные модусы человеческого отношения к смерти.

Сквозным фоном «Кельтского реквиема», той основой, на которую крепятся разные пласты музыки, словесного текста и в конечном итоге смысла, выступает статичное, непрерывно звучащее ми-бемоль-мажорное трезвучие. Выбор аккорда неслучаен: еще с барочных времен ми-бемоль мажор (тональность с тремя ключевыми знаками) символизировал в музыке Святую Троицу. На этом неизменном божественном фоне перед нами проходят, накладываясь друг на друга, фрагменты музыки, олицетворяющие разные возрасты человечества, разные стадии его духовного самосознания. По мере развития сюжета в фольклорные мотивы вплетаются фрагменты христианских песнопений, а ближе к концу появляются и другие хорошо известные англичанам тексты: строфы из стихо­творения валлийского поэта-метафизика XVII века Генри Воэна «В мир света навсегда они ушли» и гимн видного церковного деятеля Англии Викторианской эпохи Джона Генри Ньюмена «Веди меня, кроткий свет». Жизненный путь человека, завершающийся смертью, представлен в них как путешествие сквозь мрак к тому самому «кроткому свету».

Весь жизненный путь Тавенера также можно уподобить странствиям во тьме, устремленным к свету по ту сторону земного бытия. В своей музыке Тавенер соприкасался с различными традициями христианского искусства. С конца шестидесятых годов Тавенер увлекся красотой старинной музыки, изучая творчество испанского композитора XVI века Томаса Луиса де Виктории. Католическое богослужение произвело на него столь сильное впечатление, что вызвало потребность создавать сопоставимые с ним, но основанные на силе воздействия музыки духовные действа. Сближение с небольшой кармелитской общиной способствовало открытию поэзии еще одного испанца, Иоанна Креста, чьи стихи прозвучат в одном из самых величественных и впечатляющих произведений композитора этого времени Ultimos Ritos (1971). На смерть главы общины годом позже Тавенер напишет «Малый реквием по отцу Малахии Линчу» и тем самым откроет ряд мемориальных опусов, занимающих значительное место в его творчестве. Перед смертью Малахия Линч предупреждает композитора о его скором разочаровании в «увядающем» католицизме. И действительно, середина 1970-х годов знаменуется новым духовным кризисом в творчестве композитора.

Спустя некоторое время происходит встреча Тавенера с главой Русской православной церкви в Англии о. Антонием Сурожским. Этот удивительный священник обладал способностью мгновенно понять собеседника. Антоний попросил Тавенера написать сочинение на текст православной литургии, но при этом «коварно» умолчал о правилах сочинения подобной музыки. Композитор попался в простую ловушку: когда его музыка прозвучала во время службы, удивлению прихожан не было предела. А сам Тавенер впервые в жизни столкнулся с каноническим искусством, в котором произвол художника склоняется перед мудрой древностью традиции. Автором церковной музыки Тавенер, разумеется, не стал, но мысль о необходимости возвращения к истокам запала глубоко ему в душу.

Джон Тавенер: христианская музыка между прошлым и будущим

Свою миссию композитор видел теперь в том, чтобы преодолеть в себе многовековое наследие европейского модернизма и возродить утраченную западной музыкой духовность. У него возникло стойкое убеждение, что все христианское искусство имеет единый исток и восходит в конечном итоге к образу Спасителя, а историческое развитие музыкального языка отдаляет нас от этого первообраза и является частью разрушительного процесса секуляризации. Он искал такую дорогу, по которой можно направить стопы в прошлое. Его тянуло в Грецию, он проводил немало времени на греческих островах, но именно в Англии звучали премьеры всех его новых творений.

Звучали они теперь не в концертных залах, а в средневековых просторных соборах. Акустические возможности этих величественных зданий привлекали устроителей больших музыкальных фестивалей — именно на эти праздники музыки и ориентировался теперь в своем творчестве Тавенер. Вслушиваясь в мелодии православных песнопений и воспроизводя их в сочинениях 1980–90-х годов то с большей, то с меньшей точностью, он мечтал уже не о возвращении к первоистоку, а о рождении нового религиозного искусства — той доселе неслыханной, подлинно духовной музыки, которая зазвучит в свое время в стенах древних храмов.

Тавенер хотел, чтобы в его музыке был запечатлен лик Божий, и он четко знал, какими именно средствами можно обеспечить это ощущение Божественного присутствия в искусстве — в данном случае в музыкальном. Дерзновенно он хотел создавать такую музыку, перед которой остается лишь инстинктивно преклонить колени и приступить к молитве. Но не утопия ли это? Разве шум музыки не мешает погружаться в молитвенную сосредоточенность? Значит, музыка должна быть направлена к молчанию — хотя никогда и не сможет умолкнуть совсем. Крайне неспешное развитие музыкальных процессов в зрелых и поздних сочинениях Тавенера и создает эту завораживающую иллюзию молитвенного приближения к Богу. Не случайно один из поздних шедевров композитора носит название Toward Silence — «К тишине» (2007).

Джон Тавенер, оставаясь подлинно английским художником, вышел в своем творчестве далеко за пределы национальной традиции. Он прожил достаточно долгую жизнь, в которой было немало испытаний — десятилетиями композитор страдал от тяжелых заболеваний, не раз был близок к смерти. Путь его не был простым или прямым, но созданное им подлинной красоты искусство являет миру редкий в современном мире опыт смирения — смирения перед Богом и одновременно перед неизбежностью смерти. А восхищение, которое вызывает музыка Тавенера у слушателей, возможно, свидетельствует о том, что современный человек совсем не так суетен, как это может показаться. Возможно, композитору удалось выразить в своей музыке то глубокое умонастроение обращения к Всевышнему, благодаря которому все еще живет наш мир и которое еще только ищет свои устойчивые канонические и художественные формы.

 

ФОТО: Gettyimages.ru


Работает на Cornerstone