Тема
Снова утро, завтрак и снова дела, дела. Их круговорот вовлекает нас, и к вечеру мы в бессилии возвращаемся домой, ужинаем и забываемся сном. И каждый день одно и то же. Зачем мы так живем? Это трудно назвать полноценной жизнью, как заколдованные мы ходим по кругу и играем в эту взрослую игру: дела, дела, дела.
Мои дети спрашивают меня: почему отдыха и осмысленного, радостного времени вместе так мало в жизни? Почему так мало выходных? Почему каникулы только неделю? Почему время отдыха стремительно сокращается с детства через юность во взрослость? Мне кажется, их вопрос не только и не столько об отдыхе, сколько о качестве повседневности. А еще в этом вопросе — несогласие жить такой жизнью, в которой много суеты и работы, мало проживания настоящего, внимания и удивления, поиска и открытий, так свойственных детям.
Библейская Книга Екклезиаста, или Проповедника, передает переживания человека, который ищет смысл в жизни, исследуя те пути, круги, по которым люди движутся вновь и вновь. Эта книга находит отклик у людей среднего возраста, уже имеющих жизненный опыт и испытавших разочарование. Автором книги назван царь Соломон, правивший в золотой век Израиля, у которого были достаток, слава и мудрость от Господа. Казалось бы, такое положение дает все необходимое для счастья и благополучия, но Соломон испытывает тщетность и суетность жизни. Богатство и царская власть не радуют его, он ищет настоящие богатство и смысл: «…и предал я сердце мое тому, чтобы исследовать и испытать мудростью все, что делается под небом: это тяжелое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нем» (Еккл 1:13). Царь исследует мудрость и глупость, труд и праздность, но перед лицом смерти все они оказываются бесполезными, и он приходит в уныние: «И возненавидел я жизнь, потому что противны стали мне дела, которые делаются под солнцем; ибо всё — суета и томление духа!» (Еккл 2:17). Вся деятельность и все переживания заканчиваются со смертью, память о человеке среди потомков не длится долго. Такая безрадостная картина жизни настигает человека, осознающего свою смертность или переживающего бессмысленность попыток изменить жизнь к лучшему.
В древней литературе проблема отсутствия смысла встречалась в древнегреческих мифах о Данаидах, о Сизифе. Однако в более поздней литературе, вплоть до XIX века, эта тема была достаточно редкой. Она начинает играть ведущую роль после утраты общей религиозности, упования на жизнь после смерти и уменьшения влияния духовной жизни на жизнь повседневную. В трудах Артура Шопенгауэра, Альбера Камю, Жан-Поля Сартра и Мартина Хайдеггера нашли отражение бессмысленность и безысходность жизни. Утрата веры в реальность благого Бога привела к мировоззренческому пессимизму, наиболее ярко проявившемуся в работах Артура Шопенгауэра, который видел в основании мира слепую и бессмысленную волю как энергию, пронизывающую природный мир на всех уровнях: материально-природном, растительном, животном и человеческом. Лишь человек осознает эту волю, однако он слишком слаб, чтобы влиять на нее, ее же разрушительные энтропийные вихри зачастую используют человека. Мир есть «вечное становление, бесконечный поток», поэтому бессмысленна «воля к жизни как таковой». Для человека невозможно достигнуть счастья, он подвергается нападкам зла, обману и погружен в бессмысленность1.
Жан-Поль Сартр в своем романе «Тошнота» пишет, что все сущее рождается беспричинно, продолжается по недостатку сил и умирает случайно. Экзистенциализм утверждает необходимость смысла жизни человека для развития его мысли, чувств, действий. Поиск смысла на духовном, общественном и личном уровне выражен в работах экзистенциальных психологов XX века. Несмотря на то что разговор о смысле жизни не был в центре вопросов психологии как недостаточно объективный и недоступный эмпирическому анализу, он является основополагающим в работах Виктора Франкла, Абраама Маслоу, Ирвина Ялома. Каждый из этих авторов подчеркивал значимость осмысленности для полноценной жизни человека и анализировал последствия ее потери для здоровья и жизни в целом. Виктор Франкл говорит, что отсутствие смысла приводит к экзистенциальному вакууму или же к внутренней опустошенности. В желании компенсировать пустоту рождаются алкоголизм, депрессии, сексуальная распущенность и другие психопатологии. Самым социально приемлемым способом справиться с внутренней опустошенностью считается уход в деятельность, работу как спасение от скуки и экзистенциального вакуума. Другим способом, который обретает все больше приверженцев, является гедонизм, проживание жизни в развлечениях и удовольствиях. Отсюда популярность индустрии развлечений, это лучшее из утешений, которое может предложить секулярное общество.
Преодоление кризиса бессмысленности происходит, как только появляется надежда на лучшее, вера в будущее. Как правило, смысл появляется, когда рядом оказывается человек, ради которого стоит жить. Мартин Бубер в своей работе «Я и Ты» утверждал, что настоящая жизнь человека — это встреча, где двое раскрываются друг для друга. Во встрече обретаются смысл и вкус жизни, появляется надежда и возникают горизонты будущего. Человек не находит смысла в обладании вещами, в деятельности, цифрах и бумагах. Человек раскрывает свою сущность вне себя, смысл приходит только во взаимоотношениях с другим.
Шведский богослов и исследователь литературы Ханс Урс фон Бальтазар во второй части своей трилогии «Тео-драма», говоря о жизни человека, использует литературную метафору. Он предлагает воспринимать жизнь как драму, в которой Бог — главное действующее лицо. Действия Бога видны и в частной жизни, и в жизни общины, и в истории человечества. Фон Бальтазар ставит перед нами вопрос о том, какие роли мы играем в нашей личной судьбе, в церкви и истории. Как любая драма, тео-драма имеет определенный сценарий, завязку и развитие сюжета, конфликты и переплетение человеческих жизней. Одним из важных наблюдений является то, что мы можем выбирать, где проходит горизонт нашей реальности. Мы можем проживать нашу жизнь или как эго-драму, или как тео-драму2. Когда в нашей действительности открывается горизонт Божьего действия, мы перестаем жить на уровне личных интересов и желаний, но обретаем способность находить высший смысл и преодолевать жизненные трудности. Основные вопросы бытия человека, принятие главных жизненных решений решаются на уровне тео-драмы.
Сегодня перед молодым поколением жизнь открывает потрясающие возможности выбирать жизненный путь в соответствии с мечтами, способностями и амбициями. Технологии коммуникации, производства и творчества доступны как никогда. Пожалуй, такой степени свободы выбора не было раньше ни у одного поколения. Вместе с тем можно наблюдать среди молодежи все больше инфантилизма и нерешительности в самоопределении и жизненных целях. В их картине мира недостает определенности, целей, ради которых стоит жертвовать своими интересами и удобством. Эти цели видны человеку, только если он видит их так, как видит их Бог. Они выходят за пределы эго-драмы, сфокусированной на собственных интересах и предпочтениях.
Божий взгляд охватывает всю историю мира — со времени его сотворения и до завершения. Это тот редкий случай, когда в повествовании известны и начало, и конец. В начале все было хорошо, и конец тоже будет славный. Мы проживаем нашу жизнь где-то между этими двумя точками, и в нашем бытии не все так благополучно. Но перспектива победы в конце все же меняет наше отношение к трудностям. «Ибо думаю, что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас» (Рим 8:18), — пишет апостол Павел верующим в Риме.
Бог обнимает Своей любовью всех людей: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин 3:16). Любовь Божья охватывает разные поколения, народы и культуры.
Отношения с Богом восполняют нашу глубочайшую потребность быть любимыми. Генри Нувен подчеркивает, что слова «Ты Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение» звучат не только по отношению к Иисусу, они звучат по отношению к нам. Бог являет Свою любовь через Слово и через крестную жертву ради нашей жизни, потому что Он любит и принимает нас.
Божья воля для нас «благая, угодная и совершенная», или, иными словами, Бог хочет для нас самого лучшего. Иногда это превосходит наше представление о самом прекрасном, что только может произойти: «не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1 Кор 2:9).
И наконец, разговор о вечной жизни преодолевает страх смерти, конечности существования, о которой так сокрушается Екклезиаст. Вечная жизнь не только обещание жизни после смерти, а даже в большей степени — обетование в земной реальности жить целостной и настоящей жизнью, к которой призван человек.
Участие в тео-драме выводит нас из заколдованного круга эгоцентризма в полноту жизни согласно Его замыслу. Где проходит твоя линия горизонта? Сможешь ли ты поверить, что за ней есть другая реальность? А что если там тебя давно любят и ждут?
1Чанышев А. А. Человек и мир в философии Артура Шопенгауэра // Шопенгауэр А. Собр. соч.: В 5 т. — М.: 1992. Т. 1. С. 12.
2См. статью: Edwin Block. Drama and Catholic themes. Электронный ресурс: https://epublications.marquette.edu/cgi/viewcontent.cgi?article=1085&context=english_fac (дата обращения: 26 июня 2018 года).
ФОТО: Gettyimages.ru
