Литература
Еврейское кладбище. Аушвиц, Польша
Не так давно мне в руки попала Книга Псалмов Давидовых издательства «Эксмо» (перевод Ирины Евсы). Несомненным достоинством этого издания является то, что его составитель Анастасия Терехова снабдила каждый псалом уместными комментариями и пояснениями, в том числе цитируя альтернативные варианты переводов как классиков русской поэзии, так и современных авторов. По сути, получилась краткая антология по истории переводов Псалтыри.
Так уж получилось, что в процессе чтения этой книги мое внимание невольно переключилось на строчки известного поэта, писателя и сценариста Генриха Сапгира (1928–1999). Поразил его искрометный юмор и сила контекстуального прочтения. Кому когда пришло бы в голову изложить, например, первый псалом в такой редакции:
«Блажен муж иже не иде на сборища нечестивых как-то не посещает собраний ЖАКТа и кооператива не сидит за столом президиума — просто сидит дома…»
Согласитесь, что не может не поражать удивительная смелость в трактовке древнего текста! Автор, по-моему, мастерски решил задачу актуализации текста, соотнеся его содержание с современной ему действительностью (сорокалетней давности). Оценить по достоинству содержание этих строк может только человек, который сам был свидетелем и участником бесконечных мероприятий той эпохи. В обстановке удушающей коллективной заорганизованности и задрапированных зеленым сукном столов президиумов, оказывается, блаженным является человек, который «просто сидит дома».
Поймал себя на мысли, что при чтении священных текстов сохраняется достаточно длинная дистанция между текстом и читателем. Нам подчас не хватает той же степени откровенности и открытости — для осмысления прочитанного и соотнесения прочитанного с окружающей нас действительностью.
Один из наиболее трагичных псалмов во всей Псалтыри — псалом 136. Это псалом—воспоминание о периоде Вавилонского пленения: «При реках Вавилона, там сидели мы и плакали, вспоминая о Сионе…»
Национальный мемориал холокоста, Иерусалим
Генрих Сапгир, однако, переписывает этот псалом, чтобы сосредоточить в нем всю многовековую боль и страдания еврейского народа, кульминацией которых стала еврейская катастрофа Второй мировой войны. Вот как звучит псалом 136 в его редакции: «На реках Вавилонских сидели мы и плакали — О нори-нора! — О нори-нора руоло! — Юде юде пой пой! Веселее! — смеялись пленившие нас — Ер зангт ви ди айниге Нахтигаль — Вейли башар! Вейли байон! — Юде юде пляши! Гоп-гоп! Они стояли сложив руки на автоматах — О Яхве! их собаки-убийцы глядели на нас с любопытством — О лейви баарам бацы Цион на земле чужой! Жирная копоть наших детей оседала на лицах и мы уходили в трубу крематория дымом — в небо Попомни Господи сынам Едомовым день Ерусалима Когда они говорили — Цершторен! приказ № 125 — Фернихтен! Приказ № 126 — Фернихтен! № 127 Дочери Вавилона расхаживали среди нас поскрипывая лакированными сапожками — шестимесячные овечки с немецкими овчарками — О нори-нора! руоло! Хлыст! хлыст! — Ершиссен Блажен кто возьмет и разобьет младенцев ваших о камень». Не знаю как у вас, а у меня от такого прочтения стынет кровь. Здесь уже невозможно нейтральное, безучастное прочтение. Вдруг исчезает защитная многовековая дистанция между читателем и текстом, и мы сами становимся непосредственными свидетелями (или участниками?) бесчеловечной трагедии. Обратите внимание на то, как в текст вторгаются строчки на идиш и на немецком языке. Наверное, никому и в голову не придет полезть в словарь для того, чтобы уточнить точное значение слов. Восприятие текста происходит на уровне звуков, запахов, обрывков фраз.
Предвижу критическое замечание: насколько уместно подобное обращение со священным текстом? Думаю, что уместно. Задачей книжников древности было постоянное переосмысление древнего текста применительно к новым условиям бытия человека. Та же самая задача стоит и перед книжниками современности. Это слово «живое и действенное», обращенное к людям, к нашим современникам. И это слово должно помогать им понимать самих себя и происходящее вокруг в свете священной истории.
Слабым звеном современной евангельской проповеди является неумение проповедника связать текст с современностью. Следует признать, что мы гораздо более компетентны в истолковании текстов древности, чем в разумении времени, в котором живем. «Как же времени сего не узнаете?» — с упреком сказал Иисус Своим ученикам.
ФОТО: Gettyimages.ru
