Тема
Слова «апокалипсис» и «апокалиптика» прочно вошли в язык массовой культуры благодаря голливудским кинокартинам (самые известные, пожалуй, это «Апокалипсис сегодня» Фрэнсиса Форда Копполы и «Апокалипсис» Мела Гибсона), а также финскому квартету, исполняющему мрачную рок-музыку. Все это кажется впечатляющим, однако не имеет прямого отношения к тому, что понимается под апокалиптикой в иудаизме и раннем христианстве. Впрочем, можно отметить одно, и пожалуй, основное, сходство: это так или иначе ассоциируется с концом нашего мира и сопровождающими его тревожным настроением, грозными событиями, войнами, катастрофами и гибелью целых наций. Надо заметить, что со словом «апокалиптика» не были знакомы и в I веке по Р. Х., поскольку оно введено в оборот гораздо позже. Попробуем разобраться с этой терминологией и с тем, как видели конец этого мира и наступление Царства Божьего в иудаизме и древнем христианстве.
Начнем со слова «апокалиптика». Это научный термин, которым обычно называют жанр литературы, описывающей откровение о небесных мирах, тайнах Божьего промысла и связанных с ним последних временах, о суде над праведными и грешными, а также о новом творении. Нередки в апокалиптических книгах и предостережения от неправедного поведения перед лицом грядущих бедствий.
Итак, ключевым для такого рода текстов можно считать слово «откровение». Мы встречаем его в первый раз в книге Откровение Иоанна Богослова: «Откровение Иисуса Христа, которое дал Ему Бог…» (Откр 1:1). «Откровение», по-гречески ἀποκάλυψις (апокалипсис), здесь относится к тому, что было открыто Иоанну от Бога. Позднее этим словом стали пользоваться авторы других апокалиптических книг, как иудейских, так и христианских.
Однако зарождается жанр апокалиптики гораздо раньше, чем была написана новозаветная Книга Откровение. Сама идея непосредственного общения между человеком и божеством существовала в культурах древнего Средиземноморья и Ближнего Востока, и связывалась она с феноменом прорицания и пророчества. В иудейской среде апокалиптические тексты появляются примерно с середины III века до Р. Х. В целом эти откровения имеют два основных аспекта — временной и пространственный. Первый касается эсхатологических событий, то есть того, что должно произойти перед концом мира, непосредственно тогда, когда совершится Божий суд нам миром, а также того, что ожидает нас после. Второй аспект затрагивает пространственные видения и описывает устроение физического и духовных миров, в том числе место пребывания Бога и Его Славы. Чтобы описать все эти реалии и события, авторам апокалипсисов потребовалась сложная символика и образность, множество аллегорий и метафор.
Кто писал такого рода тексты? Авторы апокалипсисов — благочестивые и ревностные люди, верные Богу даже в тяжелые времена гонений. Чаще всего не знаем их настоящих имен, потому что, как правило, апокалиптические произведения написаны от имени библейских праведников, например Еноха, Авраама, Моисея, Варуха, Ездры, Даниила. Их авторы стремились побудить читателей изменить свои взгляды и поведение, перед тем как суд Божий обрушится на землю. Для этого им было необходимо придать духовный авторитет новому откровению, поэтому они пользовались именами праведников, чье слово высоко ценилось.
Апокалиптика приходит на смену библейскому пророчеству, и именно его нужно считать одним из основных ее истоков, ведь именно пророкам открываются тайны Божьи (см.: Ам 3:7). Авторы апокалиптических текстов часто используют образы и мотивы из книг пророков. Очень важны для них описания небесного престола, сидящего на нем Господа и окружающих Его небесных существ (четырех животных) (см.: Ис 6:1–3; Иез:13).
Апокалиптики используют образы последних времен, описание победы Божьей над врагами Израиля, Его воцарение в Иерусалиме, восстановление и возвращение избранного Его народа, наказание его врагов, а также победу над смертью (см.: Ис 24–27). Важно для них пророчество о творении новой земли и неба (см.: Ис 65:17–25; 66:22) и видения чудесного восстановления Израиля, которое передано через образы телесного воскресения из мертвых (см.: Ис 37), битву с язычниками в конце времен (см.: Ис 38–39), а также образы нового Храма и Нового Иерусалима (см.: Ис 40–48; ср.: Ис 62:2).
Апокалиптическую тему прихода грозного дня Господня можно найти в Книге пророка Иоиля. Из Книги пророка Захарии апокалиптики будут заимствовать образы из видений светильника, свитка и четырех колесниц, запряженных конями различных цветов (см.: Зах 4:1–6:8). В этой же книге мы находим аллегорические видения пастырей, картины последнего Суда и Нового Иерусалима (см.: 9–14).
Пророчество Ис 26:19, которое в своем изначальном контексте могло говорить о восстановлении народа Израиля в образах воскресения, в последующие столетия было переосмыслено в Дан 12:2–3, где эта идея непосредственно указывает на воскресение в конце времен. Вообще, 7–12-я главы Книги пророка Даниила справедливо можно причислить к древнейшим иудейским апокалипсисам. В этих главах повествуется о смене мировых империй и наступлении царства Божьего, об эсхатологической битве добра со злом и о воскресении мертвых.
Что же отличает апокалиптику от пророчества, ведь пророкам также давались видения, связанные с откровениями о Божественном суде, воцарении Господа и Его Славе и об участи умерших? Дело в том, что пророчество, как правило, предпочитает говорить о настоящем и будущем, а апокалиптика — о последних временах. Пророчество часто оставляет некоторую долю неопределенности или условности, а вот апокалиптика стремится эту условность преодолеть. Для апокалиптиков мир чреват, расколот злом и грехом, он неумолимо идет к концу. С одной стороны, возрастает власть злых сил, с другой — власть Бога и Его Мессии. Помимо этого, пророки практически не упоминают о тайнах духовного мира.
Кроме пророчества на развитие апокалиптики могла повлиять и ветхозаветная традиция Премудрости, для которой характерен детерминистский взгляд на историю и стремление к приобретению знания и мудрости. У апокалиптиков это знание связывается с интересом к астрономии и проникновением в тайны устройства небесного и земного миров.
Возможно, иудейские апокалиптики использовали и некоторые общие для древней литературы Ближнего Востока образы о творении и разрушении мира, о борьбе бога-творца с силами хаоса, о его победе в этой борьбе и создании нового миропорядка и процветания. Видимо, они также были знакомы с дуалистической картиной мира, для которой характерны идеи строгого предопределения и противостояния сил Света и Тьмы.
Однако эти влияния достаточно косвенны. Гораздо важнее то, что на формирование и развитие апокалиптического мировоззрения повлияло разрушение Храма Соломона в Иерусалиме в 586 году до Р. Х. и последовавший за этим вавилонский плен. Осмысление этой национально-религиозной катастрофы поставило вопрос о том, возможно ли спасение в рамках лишь земной истории без непосредственного вмешательства в историю Бога. Дальнейшее развитие апокалиптики стимулировала политическая ситуация в Иудее после Александра Македонского, особенно при селевкидском царе Антиохе Епифане IV (176–164 годы до Р. Х.), который усилил религиозные гонения в Иудее. Затем Иудея была освобождена от язычников, однако власть хасмонейской династии не принесла благочестивым иудеям желанного духовного возрождения. Они переживали свою эпоху как предчувствие величайшего зла. Ситуация усугубилась после того, как Иудея перешла под власть Рима в 63 году до Р. Х. Со всем этим, по мысли апокалиптиков, может справиться только Сам Бог. Он победит врагов Израиля, установит Свое Царство, уничтожит зло и смерть, а праведным и верным даст награду вечной жизни в этом новом Царстве. Часто это связывается с приходом Мессии.
Слово о последних временах мы находим и в Новом Завете. Иисус Христос говорит о том, что настало время, когда Царство Божье приблизилось, нужно приготовить себя к его приходу (см.: Мк 1:15). О катаклизмах и событиях, предшествующих кончине мира, Он подробно говорит в беседе с учениками на Елеонской горе (см.: Мф 24; Мк 13; Лк 21). Однако наиболее сильно новозаветная апокалиптика проявилась в Книге Откровение. Ее автор — пророк по имени Иоанн из Патмоса (см.: Ин 1:9), которого Церковь традиционно отождествляет с Иоанном Богословом, одним из двенадцати апостолов. Он записывает свое откровение в период наиболее сильных гонений на христиан, уже после Нерона, но не позже времени Домициана, то есть до 95 года по Р. Х. Гонения, которые переживают в это время христиане, он ощущает как величайшее проявление зла и ожидает прямого вмешательства Божьего в историю.
Иоанн использует типичные апокалиптические образы и метафоры (четыре животных, всадники на конях различных цветов, Новый Иерусалим и т. д.) с аллюзиями на ветхозаветные пророчества, и это роднит его книгу с иудейской апокалиптикой. Последняя, однако, никогда не ассоциировала свои откровения с личностью конкретной мессианской фигуры, а у Иоанна вся эсхатология и новая эра связываются с приходом Иисуса Христа. Именно Он становится здесь основным действующим лицом. Он — «Агнец как бы закланный, имеющий семь рогов и семь очей» (Откр 5:6), чьей кровью искупается человечество, а Он Сам обладает полнотой власти и всеведением. Все это, в отличие от довольно мрачных по содержанию иудейских апокалипсисов, делает текст Иоанна одной из самых светлых книг Нового Завета, рассказывающей о победе Божьей над злом в этом мире. С одной стороны, эта книга о том, с каким трудом люди принимают Бога и Его Слово, как они пробуют воевать с Ним, упорствуя в своем противлении, что приводит к очень мрачным и тяжелым периодам истории. Но с другой стороны, это откровение о том, что священный остаток, Церковь, сохранится несмотря ни на какие искушения, войны, распри, нападения дьявола, если только она останется верной Богу до конца. Подвиг Церкви и ее свидетелей, многие из которых становятся мучениками во все периоды истории, увенчается спасением, выходящим за рамки этого мира. Один из самых величественных образов нового творения в этой книге, Новый Иерусалим, сходящий с неба, предстает перед нами как небесный Храм Божий (см.: Откр 21), образ которого мы находим у пророков. Посреди Иерусалима — Древо Жизни, путь к которому открывается после последнего Суда, когда люди вернутся к райскому состоянию и обретут вечную жизнь.
В заключение нужно добавить, что при чтении апокалиптических текстов нам очень важно понимать, что их авторы, описывая события прошлого и будущего, используют образы, язык, события, которые свойственны их собственной эпохе*. Правильно поняв то, что относится к историко-культурной и религиозной ситуации времени написания таких текстов, мы поймем и то, что указывает на нашу реальность и будущее. *Например, саранча в Откр 9:1–11 — это не только аллюзия на нашествие саранчи на Египет (см.: Исх 10:12), но и образ дикой парфянской конницы, нашествия которой так боялись в это время в Римской империи. Также, например, «число зверя» в Откр 13:18, скорее всего, в зашифрованном виде указывает на историческое лицо, которое было хорошо известно автору и первым читателям Книги Откровение. Часто предполагают, что это число указывает на императора Нерона.
ФОТО: gettyimages.ru
