Интервью

«Земля — это дом человека»

Журнал/Архив/Номер 60/«Земля — это дом человека»

 

«Земля — это дом человека»

 С Алексеем Нестеруком, научным сотрудником и преподавателем Портсмутского университета (Великобритания), а также преподавателем Библейско-богословского института святого апостола Андрея (Москва, Россия), беседует Оксана Зеленова

 

— Библия начинается с того, что «Вначале сотворил Бог небо и землю», и дальше повествование идет о нашей планете. Получается, о сотворении Вселенной в Писании ничего не сказано?

— Воспринимать первые главы Книги Бытие в чисто космологическом контексте не совсем правильно. Библия — это не космологическое повествование, это нарратив, метаистория о Боге и человеке, которая исходит из того, что люди живут на Земле. Центральная роль Земли подчеркивается с самого начала. Современному человеку это трудно понять и принять, поскольку мы исходим из рациональной космологической теории: сначала появилась Вселенная, потом в ней появились какие-то элементы, потом галактики, потом планеты, наконец и планета Земля. Священное Писание как богооткровенная книга исходит из другой позиции: в центре повествования — отношения человека и Бога. Поэтому нужно осторожно задавать естественнонаучные вопросы, например интересуется ли Библия Вселенной, и не требовать от Библии тех знаний, которые были плохо известны ее писателям. Вселенная как артикулируемый  человеком космос с христианской точки зрения является продолжением мира человеческого, и откровение происходит от мира человеческого к Вселенной, а не наоборот.

— Если Библия сосредоточена на человеке, точнее, на отношениях человека и Бога, то насколько христианину полезно интересоваться тем, что лежит за пределами этих отношений? Насколько душеполезна космология для христианина?

— В первую очередь не надо забывать о том, что сам опыт Богообщения предполагает возможность существования человека как физического существа. И поэтому космологические условия неявно лежат в основании богословия. Но, говоря об этих условиях,  невозможно избежать темы грехопадения — об этом часто забывают и космологи, и богословы. Человек, который говорит о космологии сейчас, — это не тот Первочеловек, который жил в Эдеме. Наше познание мира по определению содержит в себе то состояние человека, которое возникло после грехопадения, это те самые «кожаные ризы», в которые облечено не только наше тело, но и наше сознание. Проецируя Вселенную и занимаясь космологией, мы в иносказательной форме показываем сами себе, что значит грехопадение и «кожаные ризы». У нас нет другого инструмента для познания мира, кроме нашего разума. Что же человек может познать? В первую очередь то, что его познание ограниченно. Человек осознает, например, что, изучая Вселенную, он подходит к черте, за которую не может зайти в своем понимании мира. В частности, в вопросе о начале Вселенной, так называемом Большом взрыве. В нем Вселенная обладает бесконечными параметрами, которые человек очень плохо понимает. Французский богослов Оливье Клеман говорит, что наши попытки определить начало мира — это попытка подойти к воротам рая, но мы не можем войти в них с нашей стороны. 

Космология имеет прямое отношение к духовным основам, она обнаруживает границу человеческого познания, чтобы человек, осознав ее, вернулся на путь Адама Первочеловека. Граница — это о том, откуда мы пришли и почему. И поэтому у нас есть возможность обозначить космологические границы и преодолеть их, как сказано в Писании, чтобы иметь «знание всего во всем». Человек до грехопадения обладал целостным знанием о мире, и первые параграфы Книги Бытие говорят о том, что человек сохранил память о единстве мира земного и мира космического, которое потом распалось. Такая фрагментация получилась потому, что, во-первых, человек не Бог, а во-вторых, он пал. Космология направлена на преодоление этой разорванной и несвязанной картины мира для воссоединения человека с Богом. Человек призван к этому, потому что создан по образу и подобию Бога Творца.

— А для светских космологов есть ли в исследовании этих вопросов какие-то принципиальные ограничения, которые они сами признают? Есть ли попытка с их стороны, с позиции светского мировоззрения, как-то эти вопросы разрешить, или они уходят от ответов на них?

 

«Земля — это дом человека»

 — То, что космология ограниченна, и то, что она приводит нас к некоему порогу в познании Вселенной, который мы не можем преодолеть, — это понимают абсолютно все космологи. Но, если в них нет веры, то они вряд ли признают, что основания Вселенной находятся в чем-то ином, например происходят из божественного разума, мудрости, воли или любви. Они просто скажут, что на пути безграничного познания, может, мы и откроем загадку. Но вряд ли светский космолог будет усматривать проблему в том, что есть онтологическая граница, связанная с грехопадением, он никогда этого не признает, потому что концепция грехопадения светскому мировоззрению абсолютно чужда. Почему? Потому что для него она означает, что, поскольку нам не дано познание вещей такими, какие они есть по истине, то есть такими, какими они были задуманы Богом, познание обречено на остановку, но тогда и сама концепция грехопадения практически бессмысленна. Для христианина ситуация совершенно обратная: границы познания показывают нам, что у нас есть память о временах до грехопадения и у нас есть возможность восстановить эту утраченную память, и это входит в восстановление утраченного богоподобия. Если нет веры в Бога, то нет веры и в смысл познания, которое оказывается ограниченным, разорванным, уходящим в бесконечность, а самое главное,  — в нем отсутствует цель. Для христианина цель — это спасение, соответственно, мы должны восстановить утраченное богоподобие. Оно предполагает соединение всех разрозненных элементов мира в едином понимании того, что этот мир создан Богом, соответственно, человек осуществляет то, что богословы первого тысячелетия называли обóжением. Одновременно происходит собирание элементов и преображение космоса.

 

— А занимается ли космология вопросами разумной жизни за пределами Земли? Допустим ли такой вопрос для христианина, который знает, что все библейское откровение сосредоточено вокруг человека и не говорит о том, что существует за пределами нашего мира?

— Космология как таковая этим не занимается, ее задача — изучение физической структуры мира в целом. Другое дело, что существует отдельная область исследований (в частности, астробиология), которая связана с попытками определить границы возможности биологической жизни и найти внеземной разум. Она ищет планеты, где принципиально могла бы развиться жизнь. Недавно открыли семь планет, которые действительно похожи на Землю. Но, конечно, доказать наличие жизни на них можно только косвенно, потому что долететь до этих планет абсолютно нереально: они находятся на расстоянии порядка сорока световых лет, и для современной техники связь с этими планетами неосуществима. Может, когда-то в отдаленном будущем это и будет возможно, но явно не сейчас.

— А каков богословский подход к этому вопросу?

— Известный богослов Владимир Лосский писал, что Библия нас привязывает к Земле. Почему? Потому что Земля — это дом человека. Или, как говорил Клеман, «Земля — это плоть человека». В нашем состоянии после грехопадения мы даже смысл нашего дома до конца не понимаем, мы плохо умеем им пользоваться. Лосский пишет, что Библия запрещает нам распространяться в других мирах, потому что, во-первых, нас могут узурпировать падшие ангелы, а во-вторых, в нашем падшем состоянии нам очень сложно понять предназначение этих планет. Эти миры сотериологически пусты, потому что для нас, для нашего спасения они не нужны. Мы можем рассуждать об иных мирах, о каких-то других формах жизни, но весь вопрос в том, соответствуют ли эти формы нашей, чтобы мы могли о них рассуждать.

Есть еще один очень интересный богословский вопрос: если существуют другие миры и другие цивилизации, подобные нашей (человек не мог бы вступить в контакт с теми, кто ему не подобен), то как быть с воплощением? Согласно Символу веры и ранним христианским мыслителям (например, Афанасию Александрийскому и Оригену), воплотившись в I веке в Палестине, Бог Сын не оставил Свое место одесную Отца. Получается, что Земля топологически эквивалентна всей Вселенной, именно из Земли происходит преображение Вселенной Самим Богом. Именно человеку дан образ Христа — совершенного человека и Бога, и человек поэтому призван, подражая Христу, подражать и Его совершенному познанию мира. Для людей, которые занимаются поиском внеземных цивилизаций, возникает вопрос: если воплощение — центральное событие всей мировой истории и случилось оно на нашей планете, то значит ли это, что перед человеком стоит поистине мессианская задача — обóжить все остальные формы разума, привести их к Богу? Такое учение о человеке — посреднике между мирами было присуще знаменитому богослову VII века Максиму Исповеднику.

Но нужно понимать, что все эти рассуждения умозрительны. Если такие цивилизации существуют, то связь с ними очень проблематична, потому что сорок и более световых лет с точки зрения современного развития техники — это практически недостижимое расстояние, и поэтому на прием сигнала оттуда ушли бы годы. Я общался со специалистами NASA, которые занимаются биологической безопасностью полетов, и они меня уверяли, что сейчас человек дальше Марса физически полететь не может, потому что доза излучений, которые пронизывают человеческое тело при полете, приводит к тому, что человек при подлете к Марсу будет уже серь­езно болен (бесплодие, онкология, болезнь Альцгеймера и т. п.). Факт остается фактом: современная наука доказывает, что наши перспективы и наши надежды на какой-то космический полет малореальны в том числе потому, что биологическая конфигурация тела связана с планетой Земля. Как только мы с нее уходим, начинаются проблемы — не только на Марсе, но даже и на Луне, где человек долго не проживет.

Итак, Земля — принципиальный дом для человека. Разговоры про внеземную жизнь возможны как научная фантастика, как теоретическое предположение. Но, если посмотреть правде в глаза, я не думаю, что человек сможет жить где-то, кроме Земли.


Работает на Cornerstone