Тема
За последние три века наука достигла потрясающих результатов. Научная картина мира расширялась порой столь стремительно, что сами ученые не успевали перестраивать свое мировоззрение. Например, Нобелевский комитет несколько раз не решался присудить Альберту Эйнштейну премию за теорию относительности — в то время она казалась настолько революционной, что походила на шарлатанство. В итоге премию Эйнштейн все же получил, но не за теорию относительности, а за работу по квантовой механике. Сам Эйнштейн, несмотря на премию, так и не смог до конца своей жизни поверить в истинность квантовой механики, потому что, по его словам, «Бог в кости не играет». Наука расковыряла атомное ядро, доказала искривление пространства, относительность времени. Поместила Землю на периферию нашей Галактики, открыла миллиарды других галактик, столь далеких, что свет будет лететь до них миллионы лет. Она измерила возраст планет, описала эволюцию звезд, добралась до Большого взрыва — момента рождения Вселенной. На фоне таких драматических изменений в научной картине мира все меньше места остается Богу. Что будет, если наука окончательно докажет, что Бога нет? Страшно ли нам от такой перспективы? Возможно.
Но давайте посмотрим на Бога ученых в их телескопы. Во-первых, мы увидим, что научная картина мира мыслит Бога (буде Он есть) как часть себя. Бог ученых непременно должен играть какую-то роль в наблюдаемом мире и выполнять какие-то функции. В старых космологических моделях Он мог, например, направлять движение планет и заставлять тяжелые тела стремиться вниз, а легкие вверх. В современных картинах мира Он может отвечать за Большой взрыв, за сингулярность черных дыр или за ту самую квантово-механическую случайность, не дававшую покоя Эйнштейну. Во-вторых, все это Бог может делать только в области непознанного, коль скоро Он непознаваем по определению. С точки зрения ученого, когда явление удалось объяснить подходящей теорией, Бог навсегда изгнан из этой области. Если в этой комнате не нарушен ни один физический закон, Бога в ней нет. Такое отождествление Бога со всем непознанным играет против ученых на самом деле. Есть известная аналогия, что если наше знание представить как шар, а непознанное — как его поверхность, то получится, что с ростом шара растет и его поверхность. Иными словами, чем больше мы узнаём, тем больше у нас вопросов. И эта игра с Богом в прятки вполне может не иметь конца. Но не в этом дело.
Даже неопытному верующему ясно, что того Бога, которого изгоняют ученые, нет и никогда не было. Трансцендентность в отношении Бога к тварному миру была осознана мыслителями задолго до появления науки. Ученые изгоняют из картины мира не Бога, а идола. Можно даже сказать, что наука — это разновидность апофатического богословия, когда Бог описывается не тем, что Он есть (ибо все, что можно положительно сказать о непостижимом Боге, будет верно лишь с натяжкой), а тем, чем Он не является. Это не так нелепо, как кажется на первый взгляд. Утверждение, что Бог не есть стол, будет очевидным для всех. Но сентенцию о том, что Бог не есть дух, поймут далеко не все верующие, хотя она верна по сути. Вы тоже напряглись? И уже спрашиваете, а как же: «Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине» (Ин 4:24)? Это тоже верно. Тут нет противоречия, речь идет исключительно о нашем восприятии. Попробуйте объяснить, как вы представляете себе духа, и в вашем сознании быстро нарисуется туман с крыльями. Апофатическое богословие охраняет нас от ложного представления, что Бог есть туман с крыльями. Да, Он — дух, но Он вовсе не то, что мы способны под словом «дух» вообразить. Нам знаком человеческий дух, ангелы — тоже духи. Но в отношении к Богу это просто омонимы, тождества между ними нет никакого. Дух Божий непознаваем. В этом смысле наука, безусловно, стоит на страже Истины религиозной, и особенно в те моменты, когда ее открытия ставят религиозное сознание в тупик. Но с точки зрения апофатического богословия также можно утверждать, что библейский Бог не есть Бог ученых.
Я вовсе не хочу сказать, что ученые глупее нас и не в состоянии отличить теплое от мягкого. Зачастую ученый и верующий — это один и тот же человек. Представления ученого о Боге так «примитивны» именно потому, что он хороший ученый. Наука знает, что вправе рассматривать Бога только в своих собственных категориях, а категории эти материальны. Либо Бога можно увидеть в телескоп, либо для науки Он не существует. Это честные правила, а наука всегда играет честно. Ее задача — описать мир на языке доказуемых теорий. Никто не подаст руки ученому, у которого в правой части уравнения под интегралом стоит божественная переменная, взятая из ниоткуда. Поэтому не стоит спешить с обвинениями ученых в ереси или идолопоклонстве. В конце концов, они не поклоняются идолам, а низвергают их. Из нашей веры за прошедшие века они изгнали столь многих, что вполне допустимо сравнить их вклад в догматику с ранними Вселенскими соборами. Вспомним Коперника, Галилея, Кеплера. Все, что ложно, не есть Бог.
Но тут есть другая сторона. Искушение науки не в умалении истинного Бога, а в раскрываемом ею величии творения. Далеко не всегда «рассматривание творений» наводит на мысль о Боге. Мы с умилением смотрим на цветущий сад или пылающий закат. Но космос — иное дело. Созерцание истинных масштабов Вселенной, миллиардов разбегающихся в пустоте галактик с миллиардами звездных систем вселяет в человека страх и сомнение. Мы потеряны, одиноки и ничтожны в этом безумно огромном пространстве. В уютном мире геоцентрической модели сильно проще было верить в Смысл, Добро и Провидение. Отсюда и интрига с Галилеем. Открытое им знание требовало нового подвига веры, а мы оказались к нему не готовы. Но, поразмыслив, христиане поняли, что привиты и от этого страха, — бесконечность Бога нам была известна и до открытия космологических моделей. Наука в некотором роде просто дала нам это знание в ощущениях. Мы потрясены, ошеломлены, но готовы — наш Бог больше и этого. Он творит в избытке. Мы просто не знали, что настолько. И если наука когда-нибудь изгонит своего идола окончательно, наша вера даже не почувствует, что ей стало сколько-нибудь теснее.
P. S.
Вряд ли верно будет сказать, что у Бога есть чувство юмора, но порой происходящее выглядит именно так. Он потратил века, чтобы богословы усвоили смысл слов «неведомый» и «непостижимый». С высоты этого понимания они снисходительно подшучивали над попытками ученых рассматривать Бога в телескопы. Но 2000 лет назад Бог как будто пошутил над богословами. Взял и пришел в мир именно так, как Его мыслят ученые, как часть этого мира. Это настолько не соответствовало религиозным представлениям монотеизма, что Церковь потратила еще несколько веков, утверждая человечество Христа: «О том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни, — ибо жизнь явилась, и мы видели и свидетельствуем, и возвещаем вам сию вечную жизнь, которая была у Отца и явилась нам…» (1 Ин 1).
Фото Gettyimages.ru
