Тема
Есть в Библии слова, с которых Бог обычно начинает разговор со Своими избранниками. «Не бойся, Аврам; Я твой щит…» (Быт 15:1) — так обращается Он к патриарху, которого призвал. А вот как говорит уже целому народу: «…вот, Господь, Бог твой, отдает тебе землю сию, иди, возьми ее во владение, как говорил тебе Господь, Бог отцов твоих, не бойся и не ужасайся» (Втор 1:21). И в Новом Завете: «Господь же в видении ночью сказал Павлу: не бойся, но говори и не умолкай, ибо Я с тобою, и никто не сделает тебе зла…» (Деян 18:9–10).
«Не бойся» — эти слова так естественно звучат в мире, полном опасностей, где Божьи избранники, будь то люди или целые народы, выглядят слабыми и беспомощными. Но с ними — Господь, этому приходится долго и трудно учиться из поколения в поколение, забывая однажды пройденное. И потому у пророков мы найдем множество подобных примеров: «Ныне же так говорит Господь, сотворивший тебя, Иаков, и устроивший тебя, Израиль: не бойся, ибо Я искупил тебя, назвал тебя по имени твоему; ты Мой» (Ис 43:1).
Призвание начинается с преодоления страха. Вот что возвещает ангел Марии еще прежде, чем прозвучат слова о чудесном рождении Младенца: «…не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога…» (Лк 1:30). И это вполне понятно. Явление чего-то неземного, превосходящего все наши представления об этом мире, вызывает у человека естественный ужас.
А ведь у Марии были и другие основания опасаться, как, впрочем, до нее были у Авраама и потом будут у Павла. Незамужняя, она должна была забеременеть, и все это накануне собственной свадьбы! В глазах всех окружающих это означало бы, что она не сохранила верность своему жениху. А по Моисееву закону за прелюбодеяние и вовсе полагалось побить камнями… Да, было от чего ужасаться.
Но вот какие слова обращены к ее жениху Иосифу: «Иосиф, сын Давидов! не бойся принять Марию, жену твою, ибо родившееся в Ней есть от Духа Святого…» (Мф 1:20). Думаю, любой мужчина согласиться: если оказалось, что твоя невеста беременна и не от тебя, ты будешь испытывать яркие и глубокие чувства: ярость, гнев, обиду. Но почему страх? Видимо, это неизбежно, когда ты сталкиваешься с призывом преодолеть привычные представления и всем рискнуть.
Точно так же и ученики, увидев Ии суса, идущим по воде, прежде всего пугаются. А потом Петр хочет сделать то же самое, и ему это удается… ровно до того момента, пока его не охватывает страх: «И, выйдя из лодки, Петр пошел по воде, чтобы подойти к Иисусу, но, видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал: Господи! спаси меня» (Мф 14:29–30). Может быть, две или три секунды продолжалось для Петра это хождение по водам, а потом законы физики взяли свое. И подчинил им Петра его собственный страх. Может быть, и в истории христианства, как и в истории Петра, моменты бесстрашия — это именно яркие и особые моменты: на фоне привычного страха выйти за пределы обыденного и привычного.
С призыва не бояться начинается и весть о воскресении: «Ангел же, обратив речь к женщинам, сказал: не бойтесь, ибо знаю, что вы ищете Ии суса распятого; Его нет здесь — Он воскрес…» (Мф 28:5–6). Казалось бы, все страшное осталось позади: арест Ии суса, несправедливый суд и мучительная казнь. Хуже уже не будет — чего же бояться?
Неведомого, немыслимого, невозможного. Скорбь об умершем Учителе была бы проста и понятна. Всю последующую жизнь им предстояло Его оплакивать и вспоминать, в этом было мало приятного, но в этом не было и никакого вызова, никакой задачи, никакой опасности. А весть о воскресении все переворачивала вверх дном: оказывается, самое главное только начинается, их жизнь уже никогда не будет прежней, настоящее непонятно, будущее неизвестно и едва ли удастся провести его в мирных воспоминаниях. И ведь как это радостно, но как в то же время страшно: кончилось уютное сидение на берегу, начинается хождение по водам.
Может быть, эти эпизоды приближают нас к пониманию важнейшего в Библии выражения — «страх Божий». Его привычно толкуют как «почтительное уважение» или даже «боязнь оскорбить». И в самом деле, если Бог — любящий Отец, можно ли его бояться? Но опыт подлинной духовной жизни, столь редкий в этом мире, подсказывает, что есть у этого страха и самый простой и естественный компонент. Страшно шагнуть в неизвестное, поставить ногу на ребро волны, встретиться с непредсказуемым и необъяснимым. Это естественный страх, а его преодоление (пусть даже секундное) — может быть, главное содержание этой самой духовной жизни. И потому в начале почти каждого призвания в Библии звучат слова «не бойся».
«Не бойся»… сколько раз я слышал, что такой должна быть одиннадцатая заповедь. В самом деле, часто ведь именно страх заставляет людей нарушать уже данные десять, именно страх мешает больше всего.
И все-таки такой заповеди Господь не дал. Почему? Думаю, потому что страх — естественное чувство человека, как голод, боль или усталость. Невозможно запретить их испытывать и даже невозможно заставить каждого их постоянно преодолевать. В конце концов, здоровое чувство страха позволяет человеку избегать опасности и даже гибели.
Заповеди даны всем и каждому, призыв «не бойся» дается только кому-то конкретно в его непосредственной ситуации. Не бойся принять эту весть, не бойся пойти за Мной, говорит Господь, и такие слова, как признание в любви, не могут быть обращены к толпам. Это слишком личное и даже нежное. «Не бойся» — эти слова включают в себя признание страха и обещание быть всегда рядом. Это приглашение в путь по преодолению страха, который можно пройти только вместе с Ним.
«Я Господь Бог Твой», — говорит Он на Синайской горе всему народу в громе и молнии, в землетрясении и натиске бури, чтобы услышал каждый и ни у кого не было повода усомниться. И потом, склонившись к каждому из нас в свой час и в особых обстоятельствах, призывая к личному выбору, Он тихо говорит мне и тебе: «Не бойся!»
Автор: Андрей Десницкий
Фото: gettyimages.ru
