Тема
Христианство — религия свободы. Здесь нет строгого свода правил — запретов, обязательств или разрешений. Человек спасается исключительно верой, благодаря потрясающему Божьему благоволению по отношению к нему. При помощи крови Христовой Бог не вменяет нам нашего греха, мы перед Богом становимся чистыми, святыми. Означает ли это, что у нас нет никаких нравственных обязательств перед Богом, что не важны религиозные практики? Упразднен ли при этом Закон? Нет конечно. С одной стороны, стало проще, с другой — тяжелее. Заповеди были перенесены с каменных скрижалей на скрижали сердца. По сути, весь Закон Моисея был сведен Христом к двум основным заповедям — «Возлюби Бога…» и «Возлюби ближнего…». Блаженному Августину приписывают такой афоризм: «Люби Бога и делай что хочешь». А любить, оказывается на поверку, тяжелее всего. Если будешь любить по-настоящему, то не согрешишь, а грешим мы именно потому, что не можем достичь полноты любви, которая есть только у Бога. В реальной жизни перед нами открывается пространство для творческой интерпретации, этика не спускается сверху в виде готовых директив, а проистекает из сердца человека. Здесь следует говорить о целостности личности, сердце должно быть в известной степени разумным, а разум — прислушиваться к голосу сердца. Выбор между добром и злом не может быть делом исключительно чувств или рациональных умозаключений. Сколько в жизни нам приходится сталкиваться с нравственными дилеммами, когда, кажется, было бы проще, если бы нам дали четкую инструкцию для действий! Поэтому в определенном смысле ригоризм (законничество) упрощает нашу жизнь.
Но христианство предполагает зрелость человека, когда он наделяется невиданной свободой. Это не означает, что человек брошен на произвол судьба и предоставлен самому себе, делать выбор ему помогают личное общение с Богом, Писание и церковь. Но все бремя ответственности ложится на плечи самого человека. Именно поэтому возросшую актуальность обретает такое качество, как мудрость. Апостол Иаков в своем соборном послании писал: «Но мудрость, сходящая свыше, во-первых, чиста, потом мирна, скромна, послушлива, полна милосердия и добрых плодов, беспристрастна и нелицемерна» (Иак 3:17). В этом же послании апостол предлагает знаменитую формулу «вера без дел мертва» (Иак 2:20).
Как известно, Мартину Лютеру такая постановка вопроса настолько не понравилась, что он пожелал вычеркнуть письмо апостола Иакова из Священного писания, назвав его посланием из соломы, в котором нет ничего от природы Евангелия. Справедливости ради следует отметить, что данное послание было достаточно поздно признано церковью, и Лютер об этом знал.
Принято считать, что, согласно учению апостола Павла, мы спасаемся верой. С этим трудно не согласиться, только нельзя к этому утверждению относиться поверхностно. Павел говорил о невозможности спасения одними делами без веры, но это никак не означает, что можно ограничиться одной верой. Павлова вера «действует любовью» (Гал 5:6), а в завершении «Гимна любви» говорится: «А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше» (1 Кор 13:13). А вот какое предупреждение делает автор Послания к Евреям: «Старайтесь иметь мир со всеми и святость, без которой никто не увидит Господа» (Евр 12:14). Стяжание святости и миротворчество — это и есть дела, в отсутствие которых мы рискуем оказаться в вечной разлуке с Богом.
Кто-то из мудрых сказал, что любовь — это глагол. Любовь всегда должна действовать — шагать, изливаться, преображать реальность, переворачивать сердца людей, расцвечивать природу. Вера подчиняется любви, поэтому тоже должна действовать, вера без действия — мираж, иллюзия.
Выбор между верой и делами — ложная альтернатива. Не «вера или дела», а «и вера, и дела». Странно, что эти понятия стали разделять. Одно невозможно без другого. Это как две стороны одной медали, настоящая вера не может быть без дел, иначе это мертвая вера, недовера. Это как каменный цветок, который вроде и есть, но он не растет, не цветет и не пахнет, в нем нет никакого смысла. Или, бывает, ставят в некоторых домах на стол в гостиной корзинку с ягодами и фруктами, так рука и тянется к угощению, а это, оказывается, пластмасса. Так бывает и с верой.
Если есть вера, обязательно будут дела, вопрос только в том, что мы не будем заслуги приписывать себе. В Послании к Евреям есть еще один важный отрывок: «Бог же мира, воздвигший из мертвых Пастыря овец великого Кровию завета вечного, Господа нашего Иисуса Христа, да усовершит вас во всяком добром деле, к исполнению воли Его, производя в вас благоугодное Ему через Иисуса Христа» (Евр 13:20–21). Итак, Господь производит в нас действие, именно Он направляет наше естество совершать добрые дела. Но Он может это делать только в тех пределах, в которых мы позволяем Ему работать в нас. Отсюда следует вывод: если я то или иное дело не совершаю, то это повод задуматься над тем, насколько я даю место Богу действовать в моей жизни. Возможно, проблема в моих с Ним взаимоотношениях, возможно, я глух к Его откровениям, слеп к видимым знакам или, может, недостаточно укротил свое «я»?
Помимо вышесказанного чрезвычайно важной является наша внутренняя установка по отношению к людям, тем более что, как мы отлично знаем, люди бывают очень разные, и нам трудно быть нелицеприятными. Интересную формулу в выстраивании внутреннего отношения к людям вывел выдающийся русский философ В. Д. Кудрявцев-Платонов. Он предлагает отталкиваться от известных слов апостола Павла, которые были обращены к греческим философам в Афинах, где говорилось, что «от одной крови Бог произвел весь род человеческий» (Деян 17:26). Вот что говорит в этой связи русский философ: «Только ясное сознание, что все люди — наши братья по духовной и телесной природе, как созданные от “одной крови” одним общим для всех Отцем небесным, ущедренные от Него едиными духовными дарами и призванные потому к достижению одного общего назначения, может быть началом истинной нелицемерной любви даже к тем из наших братий, кои не находятся к нам ни в каких более близких отношениях родства или единоплеменности. Только убеждение, что все мы по единству природы и происхождению — род Божий и сыны Отца небесного, может заглушить естественное в поврежденной природе человека чувство недоброжелательства и мести врагам и заставить даже любить их по заповеди Евангелия, чтобы быть истинными сынами Всевышнего»*.
Таким образом, нам не остается ничего другого, как совершать добрые дела, выстраивая личные отношения с Богом и Его детьми. И последняя мысль: совершая добрые дела, мы спасаем не столько себя, сколько других, потому что именно они являются самой красноречивой проповедью Христовой любви.
*Кудрявцев-Платонов В. Д. Сочинения: Т 3. Вып. 2. — Сергиев Посад. 1894. C.2.
Автор: Андрей Рябенко
Фото: gettyimages.ru
