Тема
Переосмысление апостолом Павлом роли ветхозаветного закона — одна из интригующих тем Нового Завета. Каким образом фарисей Савл, «ревнитель отеческих преданий» (Гал 1:14), мог прийти к выводу, что верующий во Христа теперь «не под законом» (Рим 6:14)?
Прежде всего необходимо подчеркнуть, что Тора (закон) была и остается одним из ключевых и непреходящих символов иудейской религии. Тора — это дар Божий, сохраняющий свой неизменный статус. Многим из нас, чье понимание ветхозаветного закона однозначно ассоциируется с «неудобоносимым бременем», неплохо бы помнить о позитивной роли заповеди, которая является «светильником» (Притч 6:23), которая «веселит сердце» (Пс 18:8), которая «умудряет простых» (Пс 18:7). Подобно светильнику Тора обозначала для человека путь жизни: «Соблюдайте постановления Мои и законы Мои, которые исполняя, человек будет жив» (Лев 18:5).
Значимость Торы для израильского народа следует разуметь в контексте завета, который Бог установил с этим народом. Соблюдение заповедей не было условием вхождения в круг народа завета, но их соблюдение было необходимым условием нахождения среди народа завета. Строго говоря, соблюдение Торы не было условием спасения для иудея, но верность Торе подтверждала статус спасенного.
Одновременно с этим мы не можем отрицать тот факт, что под влиянием определенных исторических событий в жизни израильского народа происходит актуализация роли закона. Жизнь в постоянном языческом окружении и угроза культурной и религиозной ассимиляции выдвигают на первый план требования по неукоснительному соблюдению внешних «пограничных» знаков иудейской идентичности: обрезания, субботы и кошрута. Смещение акцентов на внешнюю, ритуальную, сторону закона способствовало обособлению евреев от прочих народов, подчеркиванию их особого статуса. Тора была предметом гордости одних (евреев) и проклятием для других (язычников). Язычники были не кем иным, как беззаконниками и грешниками: «Не сообщайся с народами, и не ешь с ними, и не поступай по делам их, и не вступай в родство с ними, ибо (всякое) дело их нечисто, и все пути их осквернены и суть мерзость…» (Книга Юбилеев 22).
Письменная Тора в совокупности с Устной Торой (преданием старцев) содержали в общей сложности 613 заповедей: 248 повелений — по числу членов в теле человека и 365 запретов — по числу дней в году. Таким образом, вокруг иудея была выстроена своего рода изгородь, ограждавшая его от языческого влияния.
В свете всего сказанного, что же могло заставить фарисея Савла отказаться от центрального положения иудейской идентичности? Может быть, Савл разочаровался в иудаизме? Может быть, его преследовали угрызения совести от невозможности исполнить закон? Нет, нет и еще раз нет! Так в чем же дело?
Основной причиной, которая заставила Савла радикальным образом переосмыслить свое иудейское наследие (не отказаться от него), была встреча с воскресшим Иисусом! Своего рода парадокс заключается в том, что Савл не только не симпатизировал зарождавшемуся движению назорян, он был его ярым противником. Самым скандальным в этом учении было провозглашение Иисуса как Мессии! «Если бы эти неучи знали Писание, — рассуждал Савл, — то знали бы, что “всякий повешенный на древе” — по определению Торы, проклят!» (ср.: Гал 3:13). Таким образом, сама Тора была главным препятствием для фарисея Савла на пути к вере во Христа.
Встреча с воскресшим Иисусом ставит Савла перед необходимостью выбора: если Бог на стороне распятого, то кто я, чтобы противиться Богу? Переживание встречи с воскресшим становится основополагающим событием, в свете которого Савл-Павел интерпретирует Тору и все свое иудейское наследие.
В понимании иудеев пришествие Мессии ознаменуется началом новой мессианской эры. Вот как об этом сказано в Талмуде: «Сотворенный мир будет существовать шесть тысяч лет. Первые две тысячи лет — запустение, две последующие тысячи лет — царство Торы, за ними следуют две тысячи лет мессианской эры» (Талмуд, Санхедрин 97a).
Для Павла смерть и воскресение Иисуса становятся поворотным моментом в истории человечества. Это событие знаменует собой ни больше ни меньше как начало «нового творения» (2 Кор 5:17). Иисус из Назарета «родился от жены, подчинился закону» (Гал 5:4) и, взойдя на крест, удовлетворил «законные» требования Торы, взяв на Себя ее проклятие! Но и сама Тора как «бывшее против нас рукописание» (Кол 2:14) находит на кресте свою кончину. То, что служило средством разделения между иудеем и язычником, упразднено, а потому теперь во Христе происходит созидание «одного нового человека» (см.: Еф 2:13–16)! Как тот, который исполнил закон, Христос полагает конец закону (см.: Рим 10:9). Воскресший заменяет собой Тору, берет на Себя ее функции. Теперь Ему принадлежит вся слава!
Здесь следует обратить внимание на инструментальную роль смерти Христа в нашем освобождении от закона. Раввины учили, что человек освобождается от юрисдикции закона только в случае смерти самого человека: «Когда человек умирает, он свободен от Торы и добрых дел» (Талмуд, Шаббат 30).
Павел солидарен с этим пониманием, утверждая: «закон имеет власть над человеком, пока он жив» (Рим 7:1). Так что же, нам ждать момента нашей смерти, чтобы освободиться от закона? Ни в коем случае! Освобождение уже произошло! Каким образом? Павел отвечает: мы «умерли для закона телом Христовым» (Рим 7:4). Христос умер, и всякий верующий в Него верою умирает вместе с Ним: «Мы погреблись с Ним крещением в смерть…» (Рим 6:4). Входя в воды крещения, мы свидетельствуем о своем отождествлении со Христом в Его смерти, а значит, и о своем освобождении от власти греха, от власти закона и от власти плоти (см.: Рим 6–8). Отныне тем, которые во Христе Иисусе, нет никакого осуждения (см.: Рим 8:1)!
В связи со сказанным возникает законный вопрос: проповедуя свободу от закона, не проповедует ли Павел власть анархии, жизнь без руля и ветрил? Конечно же нет! Закон был и остается для Павла Божьим установлением: «…закон свят, и заповедь свята и праведна и добра» (Рим 7:12). Но приход Мессии означает начало Нового Завета, о наступлении которого пророчествовал Иеремия (см.: Иер 31:31). Через пророка Бог обещал: «Вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его, и буду им Богом, а они будут Моим народом» (Иер 31:33).
С приходом Мессии, если хотите, меняется механизм воплощения в жизнь требований закона. Оправдание праведного замысла закона, утверждает Павел, исполняется в нас, живущих по Духу (см.: Рим 8:4)! Мессианская эра — это эра Духа! Мы освобождаемся от закона не для жизни в беззаконии, а для того, «чтобы нам служить Богу в обновлении духа, а не по ветхой букве» (Рим 7:6).
В этой цитате мы обнаруживаем невольное противопоставление между служением Богу через «обновление духа» (то есть обновление, которое несет Дух Святой) и служением Богу «по ветхой букве». Брат Павел, каким образом в тебе уживается столь противоречивое отношение к Торе: это и добрая Божья заповедь (см.: Рим 7:12), это и ветхая буква (см.: Рим 7:6)?
Дело в том, что тот же самый Павел, который находит «удовольствие в законе Божием» (Рим 7:22), обнаруживает внутри самого себя «иной закон», делающий его «пленником» (Рим 7:23). Что имеет в виду апостол? Павел утверждает, что как отдельно взятый человек, так и все человечество в целом в результате грехопадения находится в состоянии «проданности греху» (Рим 7:14).
Собственно, в этом учение Павла перекликается с учением раввинов о наличии двух импульсов в человеке: зла и добра. Предназначение Торы как раз и состояло в том, чтобы помочь человеку с помощью заповеди преодолевать злые побуждения.
Именно это последнее утверждение оспаривает Павел. Соглашаясь с божественным происхождением Торы (см.: Рим 7:12), он одновременно усматривает контрпродуктивную роль закона в том, что, во-первых, благодаря заповеди обнаруживается грех («я не иначе узнал грех, как посредством закона», Рим 7:7), а во-вторых, заповедь не помогает преодолеть «злой импульс», а напротив, интенсифицирует пожелание («грех, взяв повод от заповеди, произвел во мне пожелание», Рим 7:8).
В понимании Павла «закон, ослабленный плотью» (Рим 8:3), лишен был способности «животворить» (Гал 3:21). Другими словами, вместо того чтобы выступать защитником, закон ограничивается констатацией состава преступления и, по сути, становится обвинителем! Именно по этой причине Павел усматривает, что в Божьем плане главное предназначение Торы заключалось в том, чтобы обнаружить неспособность человека следовать требованиям святого и праведного Бога: «А до пришествия веры мы заключены были под стражею закона, до того времени, как надлежало открыться вере. Итак закон был для нас детоводителем ко Христу, дабы нам оправдаться верою» (Гал 3:23–24).
Под «стражею закона» оказались не только язычники, но и, к удивлению избранного народа, иудеи тоже, потому что проклятие Торы падает на всех, «кто не исполняет постоянно всего, что написано в книге закона» (Гал 3:10). Как результат — «все согрешили и лишены славы Божией» (Рим 3:23). Тора «всех заключила под грехом, дабы обетование верующим дано было по вере в Иисуса Христа» (Гал 3:22).
Период закона — это период детства в истории человечества, пройдя через который, человек должен познать преимущество жизни по вере. Простите, а что, евреи ветхозаветного периода были неверующие? Нет! Но, в понимании Павла, в истории израильского народа происходит смена изначальной парадигмы: путь обретения праведности через веру, проложенный праотцом Авраамом, уступает место пути достижения праведности через закон: «Израиль, искавший закона праведности, не достиг до закона праведности. Почему? потому что искали не в вере, а в делах закона» (Рим 9:31–32).
Как уже было отмечено выше, мессианская эра знаменуется излиянием Духа, и именно благодаря этому в жизни верующего произрастает чудесный плод: «Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание. На таковых нет закона» (Гал 5:22–23). Обратите внимание на последнюю констатацию: «На таковых нет закона»! Действительно, люди, в чьей жизни проявляются эти драгоценные качества (лю-бовь, радость, мир и т. д.), не нуждаются в каком-то внешнем регуляторе их поведения. Этот регулятор «встроен» в их внутреннее сознание, написан «на скрижалях сердца»! В этом, кстати, заключается еще одно преимущество «жизни по Духу»: если следование какому бы то ни было внешнему своду правил неизменно воспитывает в человеке чувство собственного превосходства (см.: Рим 10:3), то в жизни по Духу человек не может поставить себе в заслугу ничего! Вся слава принадлежит Богу, а не человеку!
Мне представляется, что и сегодня, читая послания Павла, мы не до конца понимаем радикальность его учения. Сколь часто, подобно верующим в Галатии, мы «начинаем Духом», а оканчиваем «плотью» (Гал 3:3). Вместе с Павлом мы утверждаем, что «спасение не от дел» (Еф 2:9), а заканчиваем длинным списком требований, которые необходимо исполнить для спасения. Так что, такой список не нужен? Дело не в этом. Дело в том, что никакой внешний список не заменит работы Духа Святого в жизни верующего. Мы предпочитаем список, потому что он, как нам кажется, конкретно определяет, что можно, а что нельзя. Опасность подобной практики заключается в том, что со временем список создает иллюзию нашего соответствия Божьим стандартам, и в результате мы успокаиваем свою совесть тем, что мы не такие, как прочие люди (см.: Лк 18:11). При желании со списком можно договориться, а вот с Богом — нет!
Не по этой ли причине в наших церквах подчас царит дух фарисейской самоправедности, не потому ли среди нас есть немало «бедных людей», вопиющих по ночам к Богу: «Кто избавит меня?!» (Рим 7:24). Апостол Павел предлагает нам путь превосходнейший — путь каждодневного отождествления со Христом в Его смерти и воскресении! Только умирая, мы восстаем для жизни обновления! Это путь к достижению истинной свободы во Христе Иисусе!
Автор: Геннадий Сергиенко
Фото: gettyimages.ru
