Тема

Когда солнце живет, а трава дышит

Андрей Суздальцев
Журнал/Архив/Номер 43/Когда солнце живет, а трава дышит

Когда солнце живет, а трава дышит

Есть удивительная особенность в высказываниях Христа о Царстве. Когда Он говорит о качестве бытия, которое воплощает Сам и к которому призывает Своих слушателей, то для того, чтобы выразить его в притче, чаще всего Он вводит в нее не среднего человека из тех, что окружают Его целый день, а те «персонажи», которые от этого среднего человека сильно отличаются. Это Бог Отец, цветок, ребенок, птицы, солнце… «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш небесный», — говорит он ученикам, указывая в сторону божественного бытия. «Будьте, как дети» — снова указывая на новое качество жизни. «И Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них (лилий. — А. С.)»* — и опять указание в сторону Царства. Все эти образы расположены или выше «среднего человека» (Бог Отец), или ниже него (ребенок, цветок). Или все же не ниже? Об этом немного позже…

В каких же случаях Христос в основном обращается к образу «среднего человека»? Он делает это тогда, когда нужно указать на действие. Как молиться, например (притча о неотступном соседе), как обращаться с ближним (притча о самаритянине), как пережить покаяние (притча о блудном сыне)…

Итак, нестрого говоря, есть две сферы, о которых идет речь в притчах, — одна говорит о качестве Божественного бытия, другая — о действиях, ведущих к нему. В первой «средний человек» отсутствует, во второй он действует.

Отсюда вытекает довольно-таки парадоксальный вывод: солнце, цветок, птицы, дождь, ребенок (не говоря уже, конечно, о Боге Отце) обладают теми качествами бытия, тем уровнем и статусом пребывания в Божественной реальности, которых «средний человек» лишен, к которым он может только стремиться.

Это неозабоченность, красота и доверие к бытию цветка; это любовь ко всем без исключения солнца, согревающего и добрых, и злых; это безмятежная включенность в Божий замысел птиц; это внутренний мир ребенка.

«Средний человек» — из них и по сей день в основном состоит человечество — выпадает из этого блаженного ряда, из этого уровня и качества новой жизни, он может к ним только стремиться. И пока он не войдет в него, он по-прежнему будет вести жизнь изгнанника из рая. Он будет бороться, добиваться, лукавить, убивать, хитрить, отравлять Мировой океан, проводить генетические опыты, порождать миллионы больных людей, обрекать на смерть другие миллионы наркоманов и алкоголиков, вести войны, говорить неправду.

Почему же ребенок? Что в нем такого, что Христос призывает нас, взрослых изгнанников из рая, обратить на него внимание — стать, как он? На эту тем сказано и написано очень много. Я, пожалуй, добавлю еще одну версию.

Помимо того что ребенок безусловно доверяет родителям, легко утешается, не сплетничает, любит отца и мать, у него есть еще одно качество. У него отсутствует его жизненная история.

У большинства взрослых жизненная история присутствует. Более того, именно она определяет слова, поступки и важнейшие выборы, которые делает взрослый в своей жизни. Именно она расставляет систему приоритетов, которые и определяют тот или иной выбор, который человек делает в той или иной ситуации. Одним словом, если сравнить жизненную историю с компьютером, то она, скорее всего, окажется той программой, которая будет однозначно определять процесс работы и контакта с компьютером, и даже не определять, а предопределять действия и поступки, выбор клавиш, последовательность действий, характер решений. Одним словом, жизненная история, подспудно присутствующая в психике каждого взрослого человека, является неким кодом, который жестко определяет поведение человека в той или иной ситуации. Жизненная история — это накопленная система оценок, предпочтений, приоритетов и отрицаний, сформированных радостями, болью и их трактовкой, которая сложилась в течение длительного отрезка жизни.

Теперь минуточку внимания. Дело в том, что у жизненных историй есть один недостаток — они лживы. Если внутри них и запечатана некоторая фактографическая правда — дата рождения, место рождения, номер школы, название вуза и т. д., все остальное — это уже вопрос интерпретации, толкования. А толкование тех или иных событий, происшедших с ним, человек никогда не осуществляет сам, для этого он пользуется готовыми системами оценок и приоритетов, которые берет извне. И если ему скажут: больше женщин — это хорошо, то он может взять это на вооружение. Если ему скажут об этом сто, двести, несколько тысяч раз со страниц газет, с телевизионного экрана, в соцсетях, то для него это станет нормой. И он и не заподозрит, что это не его мысли, не его приоритеты, а чужие. Если ему скажут: без лжи ты не проживешь, хочешь быть успешным, лги, и скажут снова тысячи и тысячи раз, и покажут, как процветают лжецы, то и это входит в его жизненную историю и становится его программой действий.

Он вспоминает свои боли и думает, что знает, откуда они: жизнь — борьба, а люди злы. Он вспоминает свои жизненные радости и снова думает, что знает, откуда они: будет больше денег — и я буду счастлив.

Когда солнце живет, а трава дышит

Таким образом формируется и буквально спрессовывается ложная жизненная история человека, делающая его заложником ложных установок, прожитой боли, энергетических блоков и чужих приоритетов. И такой человек идеально вписывается в общество, которое призвано разрушать природу, убивать себе подобных, отравлять воду и еду, создавать «вселенский искусственный инкубатор» как временное прибежище для своих одурманенных граждан.

У Христа не было «жизненной истории». Не случайно евангелисты не описывают, как прошло его детство, с кем он дружил, в какие игры играл, «в какую школу ходил» и «за какую команду болел». Мы об этом почти ничего не знаем. Мы даже точно не знаем дат его жизни. Почему? Да потому, что и для Самого Христа, и для евангелистов это было не важно. Потому что у Иисуса не было столь важной для остальных людей «спрессованной жизненной истории». Его жизненная история — это духовные события, причем не принадлежащие Ему, а идущие от воли Отца Небесного. Чувствуете, какая тут огромная разница?

Если «средний человек» может и в 60 лет принимать решения под скрытым воздействием детской обиды или памяти о боли, пережитой в юности, то у Иисуса такое просто невозможно. Его решения не обусловлены «жизненной историей», не загружены балластом непреодоленного прошлого, не тяжелы от болей и бед, случившихся давным-давно, — они свободны. Они идут из рая и ведут в рай. Они выходят из свободы и ведут в свободу. В них нет жесткой программы — в них вечноиграющее струение любви и жизни, идущее от Источника бытия. Поэтому Иисус непредсказуем. Поэтому Он неудобен для жесткого детерминированного мышления, которое из века в век стремилось приспособить Евангелие под себя, а сейчас пытается и вовсе от него отойти.

Так вот. У ребенка нет жизненной истории. Она еще не накопилась, не сложилась, не спрессовалась. Он еще не знает, что гей-парады — это признак демократии, а религия — отживающий свое пережиток. Именно такое незнание и дает ему войти в тот ряд, которым Иисус пользуется для пояснения своих слов о качестве Божественного бытия, — и я помню, как в пять лет видел, что солнце — живое, что птицы — родные и могут грустить и радоваться, что деревья поддерживают и обнимают, а трава дышит. Что дождь рассказывает историю, что все взрослые — очень хорошие люди, что мама — это главное в жизни. Что камни тяжелые, а сахар сладкий.

Вспомните ваш день и скажите, были ли в течение него у вас все эти драгоценности — взрослые хорошие люди, сладкий сахар, живое солнце, родные птицы. Думаю, что нет. Думаю, что даже вкус пищи мы не замечаем, потому что озабочены своими мыслями и проблемами, — какое уж там живое солнце! Хорошо если когда-нибудь на природе мы на миг это увидим. А ведь мы призваны так жить. Но, лелея свою жизненную историю и порожденные в итоге именно с ее помощью сегодняшние мысли, обуревающие нас с утра до вечера, мы просто не в состоянии это сделать.

К этой ситуации следует прибавить расцвет техники, прежде всего электронной и виртуальной. Именно дети становятся ее заложниками в первую очередь, сегодня безумный мир взрослых буквально вламывается в психику детей с первых же месяцев их жизни — из включенного телевизора, с компьютерного экрана, с экранчика айфона. Формируется новое поколение с ранней жизненной историей, ставшее заложником техники взрослых, с которой сами взрослые не в состоянии справиться. Желая детям добра, родители лгут, изворачиваются, уничтожают себя, задаривают дочерей и сыновей электроникой, быстро формируя у них ту систему установок и предрассудков, которая превратила их самих в потребителей чужих ценностей, гарантирующих все, что угодно, но на деле не способных сделать человека счастливым.

Вот так мы и создаем самоубийственный мир.

Но мы можем создать мир счастливый.

Для этого нужно отказаться от прежнего образа жизни, возникшего по великому недоразумению. Отказаться от лживых жизненных историй, в которых нет почти ничего твоего. Отказаться быть жертвами и заложниками бытовой электроники. Отказаться жить навязанными извне ценностями. Отказаться быть жертвой. Вы спросите: что для этого нужно? Одна-единственная вещь — желание. Готовность действовать.

А вот как она возникает — благодаря ли сильной боли или в результате внезапного озарения, — этого предсказать не дано. Но опыт истинных даров, опыт счастливой жизни в свете и любви все еще есть почти у каждого. Потому что все мы были когда-то детьми без жизненных историй, но зато в единении с самой Жизнью. Мы можем вспомнить то время и заново пережить его.

И мы можем от этого оттолкнуться.

 

Автор: Андрей Суздальцев
Фото: из архива ХЦ «Возрождение»


Работает на Cornerstone