Тема
Много лет назад под звон январской капели родился мой старший сын. Сейчас, через двадцать с лишним лет, я вижу свои воспитательские ошибки, нанесшие серьезные раны моим детям. Ошибки, которые очень хочется забыть, но забывать нельзя, ни в коем случае.
В этом году зимой я пошла в автошколу. Мой инструктор большей частью сидел уткнувшись в свой телефон и отвлекался только затем, чтобы выговорить мне за мои ошибки. Каждое мгновение я, внутренне сжавшись, ждала его замечания, ведь я — полное ничтожество, бездарь, тупица, ни на что не способная. Начались головные боли и боли в желудке, головокружение.
Не сразу я поняла причину своего состояния: инструктор никогда меня не хвалил, даже не отмечал, что я делаю правильно, только критиковал. Я с ужасом осознала, что именно так всегда поступала, обучая своих детей! Как бы ни старались дети, я замечала только недочеты, всегда находила повод выразить свое неудовольствие. Увы, очень часто с детьми мы действуем по принципу: не то важно, что ты многое делаешь хорошо, а то, что всегда найдется, за что тебя покритиковать. И вот теперь я прочувствовала на собственной шкуре, каково это, когда тебя постоянно критикуют.
Был и еще один очень тяжелый момент в моей учебе — вопросы, на которые я не могла дать ответ: «Какую полосу разрешается занимать учебному транспортному средству?» — «Правую». — «А почему вы едете по левой?» Да не знаю я почему! Ведь правда о том, что я не знаю, почему машина оказалась здесь, ему не нужна, а что нужно — не понятно. В любом случае я буду осуждена. Удивительно, как мало надо, чтобы ввергнуть взрослого человека в состояние беспомощного униженного младенца.
Вспомните тоску и беспомощность, когда стоишь у доски, пример решен тобой неправильно, а учитель спрашивает: «Почему ты так решил? Как у тебя получился такой ответ?» А ты не знаешь, ты совершенно не понимаешь, о чем идет речь! Вспомнили? А теперь посмотрим в глаза своему ребенку, тонущему под градом вопросов, на которые он не может дать ответ. Не та же ли это тоска и беспомощность в его глазах? «Зачем ты так сделал? Ты что, не понимаешь? Подумай сам… Разве ты не видишь?» Но он действительно не видит! Мы так часто наваливаемся на ребенка со своими вопросами, забывая, что он не может думать так же, как мы, потому что он не взрослый. Он не может знать то, что ценой собственного опыта приобрели мы, у него нет еще этого опыта. Мы задаем вопросы его детству из своей взрослости. Мы не пытаемся стать на одну высоту (возраста, знаний, опыта) с ним. Мы считаем нашу колокольню мерилом детского мира. И мир этот часто оказывается искореженным.
Мы не часто задумываемся и о том, что принесет наше слово. Малыш тянется налить сок в чашку, мы перехватываем его руку: «Аккуратно, прольешь!» Дочка, целуя с разбегу-размаху, ударила меня подбородком: «Какая же ты резкая!» «Какой ты неуклюжий!» — смеемся мы. Мы искренне любим своих детей и не хотим сделать им плохо. Но так же искренне не понимаем, что каждая наша отрицательная характеристика закрепляется в подсознании. Мы словно программируем наших детей, формируя у них негативный образ самих себя. А потом недоумеваем, почему ребенок ничего не хочет делать, на все предложения отвечает: «У меня все равно не получится!»
«У меня все равно никогда ничего не получится» — эти слова ребенка обрушиваются на нас как лавина или цунами. Откуда они взялись? Ведь я же так его любила, я же старалась его научить.
Когда мы, взрослые, начинаем что-то новое, то нуждаемся в поддержке и одобрении. Но ребенок постоянно начинает что-то новое. И очень часто вместо поддержки он встречает от нас «справедливую критику» — «смотри, у тебя здесь не получается», «это надо сделать так», «ты опять ошибся, сделай заново». Мы знаем ответы на все вопросы, мы все умеем, у нас все получается, мы непогрешимы. А наш маленький ребенок, у которого постоянно что-то не так («Никогда у тебя ничего не получается!»), у которого лавина вопросов («Как же ты сам этого не понимаешь? Ведь это так просто!»), чувствует себя неудачником рядом с нами. Неумехой, недотепой, глупцом.
И нам не приходит в голову лишний раз его похвалить.
Среди психологов есть разные мнения о похвале. Одни считают, что похвала должна быть только заслуженная, должна относиться к результатам действий ребенка, но не касаться его личности. Другие говорят, что, если похвала только оценочная, она говорит ребенку, что его любят не самого по себе, за что-то. А я вот думаю, что если бы Господь любил нас только за достижения, наша жизнь была бы невыносима, потому что достижений у нас нет. Если бы Божья любовь была по нашему достоинству, никто из нас не был бы достоин Его любви. Господь нас любит просто так, ни за что. Прощает нам наше неумение, наши промахи, наше недостоинство. Почему же мы-то ведем себя со своими детьми как управитель неправедный? Почему не прощаем долгов? Не ищем повода похвалить? Почему же мы не скажем ребенку, что он хороший? Ведь он действительно хороший, ничем не хуже нас.
Мы с дочкой очень любим мульт-фильмы про Свинку Пеппу. В них правильные отношения. Когда я смотрела серию про урок балета первый раз, то знала, что сейчас Пеппе вежливо скажут: конечно, у тебя еще не очень получается танцевать, ты старайся, и все будет здорово. Но мультяшные родители Пеппы и учительница в один голос твердили, что свинка замечательно танцует. Сначала я внутренне возмутилась. Но потом поняла: ребенок оценивает результат своей деятельности безусловной ценностью этой деятельности в наших глазах. И если в них будет хоть капля сомнения, она прорастет сомнением ребенка в своих силах, своей состоятельности, своей ценности. В наших глазах ребенок должен видеть себя таким, каким его задумал Господь, — прекрасным и любимым. И ничто не должно замутить этот образ.
В своей жизни я уже ничего не могу исправить. Я могу только надеяться. Верить, что милосердие Божие залечит раны моих детей, которые я им нанесла. Не со зла, по незнанию. Недомыслию, самолюбию.
«Мама! Папа! Я вас так люблю!» — по сто раз на дню верещит маленькая дочка. Хорошо, что я что-то поняла.
Автор: Ирина Оскольская
Фото: из архива ХЦ «Возрождение»
