Тема

Великая тишина

Андрей Суздальцев
Журнал/Архив/Номер 39/Великая тишина

Великая тишина

Как-то я встретил на платформе метро женщину. Она шла, никого не видя, ничего не замечая, и яростно вела диалог с кем-то только ей одной видимым. Диалог представлял собой ряд бессвязных фраз, направленных на то, чтобы свалить с ног невидимого собеседника, уничтожить его морально. Люди старались отойти от «пифии» подальше, она действительно вызывала жутковатые ощущения. Я тоже посторонился. Я представил ее день, представил, что она так и говорит все время, не прерываясь, и мне стало не по себе. И не зря. Через какое-то время я понял, что мало чем отличаюсь от этой больной женщины, что в голове у меня происходит подобная же история: там живет какой-то рассказчик, и он непрерывно что-то говорит, бубнит не переставая. Иногда (это был довольно-таки болезненный период моей жизни) монолог переходил в диалог с определенным человеком, которому я что-то доказывал, а он отвечал. И когда я все это осознал, я понял, что бедная больная отличалась от меня в основном только тем, что выражала свои мысли вслух, а мой внутренний монолог был бесшумным. Мы с ней были больны одной болезнью! От этого открытия мне стало нехорошо.

Об этом странном феномене — внутреннем монологе (или диалоге) — много написано психологами и духовными искателями. Наиболее чуткие писатели XX века сделали его своим художественным приемом. При помощи этого «бубнящего внутреннего рассказчика» написан огромный, почти в тысячу страниц, роман Джойса «Улисс». Зачатки внутреннего монолога можно найти у Толстого.

Вы можете сказать: нет у меня никакого внутреннего монолога, я просто думаю. Что ж, это другая формулировка, указывающая на один и тот же факт: непрестанная череда мыслей, озабоченных, бессвязных, напряженных, борющихся начинает проноситься в нашей голове, как только мы раскрываем утром глаза, и уже не смолкает целый день. Часто она уходит и в сон. И если вы до сих пор не обращали на этот факт внимания, значит, он стал для вас привычным, как воздух или мурлыканье холодильника, — вы его просто не замечаете.

Мне скажут: ну и что? Если даже великие романы пишутся потоком мысли, так и пусть он крутится у меня и дальше. Конечно, это вам решать, что делать со своими мыслями (если, конечно, вы в состоянии с ними что-то сделать, а это не так уж просто, поверьте). Я же лишь хочу обратить ваше внимание на несколько фактов.

Первый: этот внутренний поток отнимает огромную часть вашей жизненной энергии.

Второй: эта болтовня — признак сильного нездоровья, вспомните женщину в метро.

Третий: эти слова вас гипнотизируют, ослепляют, вы видите цветы, и деревья, и даже мужа и детей не как они есть, а через призму этой внутренней болтовни, словно во сне. Иногда вы даже не можете вспомнить, куда положили ту или иную вещь, потому что были заняты не ею, а рассказчиком в голове.

Четвертый факт: там нет ни слова правды.

Пятый, и самый главный: этот монолог разъединяет вас с Богом, встает неодолимой стеной между Ним и вами.

И вы можете думать и говорить о Боге хоть 24 ча-са в сутки, но парадокс заключается в том, что при этом вы не почувствуете Его самого и не прикоснетесь к Нему самому, а будете довольствоваться миром слов, подменяющих Его живое присутствие в вашем сердце, вашей жизни и ваших делах.

«Каковы мысли в душе человека, таков и он» — говорится в Притчах (27:3). Несколько лет назад я взял карандаш и записал все, что думаю в данный момент, записал сам процесс своего неконтролируемого «мышления» — сидел и стенографировал. Это была речь безумца или героя Джойса. Попробуйте сами — возможны неожиданные открытия. А если человеком владеют агрессивные, исполненные страхом и заботой или просто бессвязные мысли, то его жизнь будет точно соответствовать этим мыслям, как бы он ни маскировался.

Помните то место в Евангелиях, когда на лодку, в которой плывет Иисус и ученики, обрушивается буря и они начинают тонуть? Апостолы в смятении, они просят Учителя спасти их. Иисус говорит несколько слов, и ветер прекращается. И наступает, как сказано в Евангелии, великая тишина. Знаете, я думаю, что если просто перестает дуть ветер и буря успокаивается, то об этом говорят другими словами. Слова «великая тишина» указывают на то, что тишина, охватившая природу и лодку, была не только внешней, но и внутренней — по молитве Иисуса она вошла в сердца апостолов, окутала их и исцелила и остановила внутренний поток мыслей, наполненных страхом. Вот почему она была великой. В великой тишине они почувствовали Великое — Бога. Только так и можно Его почувствовать — в остановке внутреннего болтуна, в великой тишине.

Тогда зачем же нам молитвы, псалмы, мысли, можете вы спросить. Что же, они не нужны? И вот тут-то нас ожидает самое интересное. Помните, Мария сидит в тишине и слушает слова Христа, а Марфа хлопочет? И Христос говорит про Марию, что она избрала благую часть, то есть сделала верный выбор — сидеть и слушать слова Истины. Почему же эти слова были целебны, а слова фарисеев, например, постоянно поучающих и молящихся, произносящих священные тексты от Бога, часто целебны не были? И здесь начинается самое главное. У каждого слова есть дом. «Место», откуда это слово выходит. И если у Христа слова выходили из Божественной тишины Отца, царившей в Его сердце, то у большинства людей эти слова выходят из эго — фантомного и вечно болтающего двойника личности, ложного «я». Если слова Христа идут из глубины глубин, то слова бедной больной в метро или героя Джойса — с поверхности существа. Если Слово, ставшее плотью, произносит в молчании Неизреченный и Неназываемый Отец, то слова, которые произносит большинство из нас, вырастают из взбаламученной компьютером, айфоном, рекламой и суетой неуправляемой психики жителя XXI века. И это разные слова. Это слова с различной природой. Те слова, которые слушает Мария, погрузившись в тишину, — слова Жизни, они чудотворны, они идут из Первоисточника. А те слова, которые произносят многие христиане, включая проповеди священников, могут приходить из другого дома — из дома эго. Такие слова плоскостны, цитатны, не соединены с Источником бытия в миг своего произнесения, взяты от человека, напрокат, а не от Бога. И поэтому нет в них ни правды, ни жизни, ни силы.

В нас с рождения вложена бездонная Божья глубина и тишина, откуда мы можем говорить с Богом или слушать Бога, как это делает Мария. Но мы утрачиваем ее во внутренней болтовне.

Итак, слово (причем одно и то же по звучанию) может указывать либо на Бога, либо на человеческое эго. Одно и то же слово приходит из разных домов. И часто плоское слово эго стремится маскироваться под слово из глубинного дома, а это нетрудно хотя бы потому, что звучат они одинаково. Такая схожесть бывает между восковой копией и живым человеком. У духовных людей, слышащих голос Бога, голос Бытия, внутренний монолог, это достояние плоского и внешнего эго, либо остановлен, либо проходит по периферии сознания, как и многие другие вещи, не навязывая свои законы и не зомбируя его сознание. Поток мыслей больше не ставит стену между Богом и человеком.

Для того чтобы уйти от внутреннего монолога и услышать Бога, я делал простые вещи. Я старался читать молитвы и псалмы не головой, а из тишины сердца. Я старался осознавать свой внутренний монолог и не отождествляться с ним: пусть он какое-то время продолжается, я уже знаю, что это не я, что это всего лишь поток мыслей. Я прислушивался к собственному дыханию, я учился тишине у деревьев и прудов. Я учился слышать собеседника, а не свои мысли по поводу собеседника. Все это дало результаты, хоть и потребовало упорства и труда осознавания. Но это была дорога к самой жизни, выход из мира плоских слов к Божьей глубине, уход от болтающего эго к реальности. И сегодня мне ясно, что это самая главная работа для человека. Потому что она делает его сообщником и причастником Бога и радости.

 

Автор: Андрей Суздальцев
Фото: из архива ХЦ «Возрождение»


Работает на Cornerstone