Тема

Социальные утопии и христианский реализм

Андрей Десницкий
Журнал/Архив/Номер 35/Социальные утопии и христианский реализм

Социальные утопии и христианский реализм

Подавляющее большинство читателей этого журнала родились гражданами Советского Союза или же этим гражданством обладали их родители. Это значит, что так или иначе все мы — дети великой социальной утопии, попытки построить идеальное общество свободы, братства и справедливости. Не стоит тратить время на доказательство того, насколько обманчивой оказалась эта попытка: пусть многие герои революции искренне желали людям счастья, но очень скоро в стране установился режим жесточайшего террора и полной несвободы. Коммунистические идеалы на практике приводили совсем не к тому, что обещали, и это показывает опыт не только СССР, но и других стран, пошедших по этому пути.

Но ведь в светлое будущее, в совершенное общественное устройство верили не только коммунисты. Уже у Платона мы находим описание идеального государства, где все устроено самым разумным и прекрасным образом, — только это государство никогда и нигде не существовало. Позднее было придумано греческое слово «утопия», буквально — «никакое место», которое и стало общим названием для всех подобных проектов. Что же объединяет их и что отличает от христианского взгляда на общество и историю? Пожалуй, вера в то, что люди могут создать такую идеальную общественную модель, которая раз и навсегда уничтожит зло в человеке, и все будут тогда свободны и счастливы. Не Царство Небесное, а земная республика.

В шестидесятые годы была очень популярна повесть Аркадия и Бориса Стругацких «Трудно быть богом». Она не утратила своей популярности и сегодня: двадцать лет назад она уже была экранизирована, и совсем недавно вышел на экраны новый фильм по этой повести, а ее аудиоверсию выпустила радиостанция «Эхо Москвы». Она рассказывает, как на далекую планету, где царит мрачное средневековье, где люди с удовольствием убивают и унижают друг друга, высаживается представитель светлого будущего. Он обладает лекарствами почти от всех болезней, неограниченными запасами золота, мощным оружием, средствами связи и наблюдения. Он практически всемогущий и всеведущий бог в этом мрачном мире, а кроме того, еще и бог всеблагой: он несет людям идеалы разума и справедливости, ведет их к светлому будущему, в котором живет сам. Например, он меняет белье каждый день, а вместо молитвы перед едой моет руки.

Но все кончается очень плохо. Косные и тупые средневековые люди никак не перевоспитываются и даже убивают его любимую девушку — и тогда он сам выходит на улицу, чтобы убивать всех подряд, кто только попадется под руку. Быть всесильным у него получилось, технологии помогли, а вот всеблагим — нет.

Мне кажется, что эта повесть — почти идеальное описание любой социальной утопии. Она начинается с того, что умные и глубоко чувствующие люди искренне возмущаются злом, которое творится в этом мире, и хотят этот мир переделать. Они точно знают, как надо, и действуют где убеждением, где принуждением и порой способны добиться многого: изменяют государственный строй, законы и обычаи, чтобы приблизить светлое будущее, где все счастливы и равны. Но они не могут изменить людей, заставить их соответствовать своим идеям, люди сопротивляются, и тогда остается только убивать их. Так начинаются террор и войны, и светлое будущее как-то отодвигается, на первый план выходит совсем другая задача: удержаться у власти и всем доказать свою правоту.

Наша страна, а вернее, наши страны, стали жертвой подобной утопии после 1917 года, и нечто похожее произошло, пусть и совсем в других масштабах, в 90-е годы того же века. Коммунистическая идея очевидным образом к тому времени обанкротилась. Новое поколение идеалистов сказало: рынок все расставит по местам, и если дать людям свободу слова и избирательные процедуры, они сами станут демократами, начнут свободно трудиться и избирать правильных политиков. Но получилось опять совсем не идеально: жульничать оказалось гораздо выгоднее, чем трудиться, а пропуск во власть давали теперь демагогия и политтехнологии. Потом народ устал от такой демократии и… впрочем, что будет дальше, нам не известно.

Людям свойственно верить в то, что они хорошие. А если все, или почти все, люди по природе своей хороши, значит, остается только одно: создать соответствующие условия, чтобы их замечательные качества раскрылись. Тогда новые поколения будут воспитываться в правильном духе и со временем будут изжиты все недостатки. И вот раз за разом, попытка за попыткой… проваливаются. Что-то постоянно идет не так.

Социальные утопии и христианский реализмкадр из фильма «Трудно быть богом», 1989 год, режиссер Питер Фляйшман Но в людях есть эта тоска по раю — по идеальному обществу, где никто не просто не сможет причинить другому зло, но даже не пожелает этого. И христиане верят, что такое общество возможно и необходимо, но только… не в этом мире, каким мы его знаем. Христиане верят, что человек носит в себе образ Божий и потому невыразимо прекрасен, и одновременно они признают, что он в своем нынешнем состоянии грешен. Речь не идет о недостатках воспитания или случайных ошибках, речь о том, что после грехопадения зло глубоко укоренилось в нашей природе. Мы видим это даже на примере маленьких детей: вот он тянется к родителям, улыбается, смеется, играет, кажется, что нет счастливее и невиннее человека на свете. Но вот что-то пошло не так, как ему бы хотелось, и его личико искажено гримасой, он кидает на пол любимую игрушку, грозит маме кулаком, рыдает взахлеб… Он, конечно, никого этим не обидит, пока он маленький и бессильный. Но ему самому мучительно плохо от того, что дали горькое лекарство вместо сладкой конфеты, не позволили смотреть весь день телевизор, не купили красивую игрушку…

Рано или поздно он научится справляться со своими чувствами, но мир по-прежнему будет мучительно неидеален, в нем постоянно будут происходить вещи, раздражающие его. Выход, казалось бы, ясен: надо изменить этот мир! Так начинаются революции, и тут уже без насилия никак не обойдется.

Христианство, а с ним и многие другие мудрые учения, говорит: нет, весь мир тебе не переделать, зато ты можешь измениться сам. Можешь научиться обходиться тем, что тебе доступно, радоваться каждому новому дню своей жизни, стараться сохранять мир и любовь с теми, кто тебя окружает, и тогда горечь лекарства ты даже не заметишь, и старая игрушка будет тебя радовать не меньше новой.

Иные мудрецы и учители утверждали, что можно вообще не замечать зла: погрузиться в нирвану, стать самодостаточным… Но с этим христианство не согласно. Оно говорит о неизбежности, беспощадности, бессмысленности зла в этом мире и о том, что человеческими усилиями его никогда не преодолеть до конца. Какие бы лекарства ни применяли врачи, какие бы искусные операции ни делали, они не дадут человеку бессмертия, не сделают старика молодым — и это самый яркий пример нашего бессилия.

Но тут начинается самое главное в христианстве. Оно говорит о победе над злом — решительной, окончательной победе, которая была одержана Христом. Он принял на Себя всю тяжесть зла этого мира, все последствия нашего грехопадения — и воскрес. Самое страшное для нас зло в этом мире, физическая смерть, отныне перестало быть конечным пределом.

А как же быть с насилием, несправедливостью в этом мире? Неужели просто терпеть все это в надежде, что после смерти Бог наградит нас? Именно так изображали христианство коммунисты, ведя с ним беспощадную борьбу. Но это совершенно не христианский подход. Царство Божие начинается здесь и сейчас, среди людей, которые следуют за Христом не только на словах, но и на деле. Они начинают жить по законам этого Царства и так постепенно преображают мир вокруг себя.

Слишком медленно, с точки зрения любого утописта… Но зато надежно. Те принципы общественной жизни, которые сегодня нам кажутся правильными и неотъемлемыми — например, права человека, демократия, социальная забота о незащищенных людях, — возникли именно в странах христианской традиции. Сами по себе они тоже несовершенны, рождались они нередко среди насилия, а их применение вызывает множество вопросов, но, оглядываясь на историю этого мира, нельзя не заметить, что люди все-таки постепенно учатся быть добрее друг к другу, что прогресс есть не только в технической области, но и в общественной жизни. Это заметили те же братья Стругацкие. Они показали нам в своей повести, что ни один человек, ни одна технология сами по себе не способны изменить человеческую природу и избавить ее от зла. Кто и как совершает это, нам показывает Евангелие.

 

Автор: Андрей Десницкий
Фото: ИТАР-ТАСС


Работает на Cornerstone