Тема
Христиане привычно говорят о вере как о главном и, по сути, единственном условии спасения. И они, безусловно, правы — именно этому учит Новый Завет, и особенно важна эта мысль для апостола Павла. Достаточно прочитать хотя бы несколько глав Послания к Римлянам, да и большинства других его посланий, чтобы увидеть, как настойчиво он повторяет: «…благодатью вы спасены через веру, и сие не от вас, Божий дар: не от дел, чтобы никто не хвалился» (Еф 2:8–9). Но внимательный читатель вдруг замечает и другую мысль в Послании Иакова: вера без дел мертва (см.: Иак 2:14–16). Что же, Иаков противоречит Павлу?
А если читатель откроет Ветхий Завет, то окажется, что о вере там вообще сказано крайне мало: речь идет в основном о Законе и заповедях, их соблюдении, а также о познании Бога… Устами пророка Осии Господь возвещает Своему народу: «…Я милости хочу, а не жертвы, и Боговедения более, нежели всесожжений» (Ос 6:6). Но ведь «ведение», то есть знание, совсем не то же, что вера: знание опирается на факты и приходит от опыта, а вот верить можно только в то, что недоступно чувственному восприятию.
Как же одно соотнести с другим? Дело отчасти в том, что библейский текст мы часто воспринимаем как некий богословский трактат, где вероучительные истины изложены четко по параграфам. Но это не так. Библия прежде всего — Священная История, как ее всегда и называли христиане. То есть история конкретных людей, живших в конкретных обстоятельствах. И тот же апостол Павел в своих посланиях вовсе не читал лекций по догматическому богословию, он обращался к христианским общинам и разъяснял им то, что было для них важнее всего на данный момент.
Английский писатель К. С. Льюис приводил удивительный пример из Послания к Филиппийцам: «Итак, возлюбленные мои… со страхом и трепетом совершайте свое спасение, потому что Бог производит в вас и хотение и действие по Своему благоволению» (Флп 2:12–13). Если взять первую часть этого высказывания, получится, что человек спасается сам, своими усилиями, если взять вторую — получится, что Бог решает, кого именно спасти, и от человека тут ничего не зависит. Собственно, потому и существует в христианстве так много разных конфессий и богословских школ: все признают Библию высшим авторитетом, но читать и толковать ее они могут несколько по-разному. На самом деле здесь апостол говорит о двух сторонах одного процесса: нас спасает Господь, и только Он, но это требует и от нас определенного ответа.
Есть, разумеется, в Библии и то, что будет понято всеми добросовестными толкователями одинаково. Есть и указания в самом Писании, как можно согласовывать разные его части. Четвертая глава Послания к Римлянам дает толкование на историю праотца Авраама, рассказанную в Книге Бытия. Авраам поверил Богу, но что именно это означает? Что он принял к сведению некоторую богословскую схему, стал уделять время молитве и соблюдению обрядов? Вовсе нет! Он резко и бесповоротно изменил всю свою жизнь, бросил родной дом и отправился в дальнее странствие только потому, что Бог дал ему обещание — очень, надо сказать, неконкретное, без указания сроков. То есть он действительно доверился Богу, всю свою жизнь предал в Его руки, а все молитвы и обряды (например, обрезание) были только внешним выражением этой преданности, и дело было вовсе не в них.
Это странствие продолжилось в жизни потомков Авраама и в жизни всего избранного народа, Израиля. Из поколения в поколение накапливался этот опыт жизни под водительством Божьим — можно действительно назвать его богопознанием. Со временем народу был дарован Закон, то есть свод правил, по которым ему следовало жить, но он, как и обрезание Авраама, пришел не сразу, а лишь тогда, когда уверовавший народ был готов его воспринять и начать ему следовать.
Иными словами, Ветхий Завет тоже говорит о вере. Только эту веру он понимает не как рациональное согласие с утверждениями некоей книги о Боге, не как эмоциональную привязанность к молитве и обряду, а прежде всего как жизнь с Богом. Ему следовало посвятить не пять минут молитвы в день, а каждый день жизни, каждый ее час, каждое событие в ней, и Закон, собственно говоря, объяснял, как именно это можно сделать.
Людям, к сожалению, свойственно путать приоритеты. Так произошло и с избранным народом: постоянно возникало искушение поставить на первое место формы отношений с Богом, пресловутые дела как нечто самодостаточное. Обрезан, соблюдаешь посты и праздники, приносишь жертвы — значит, спасен. Такой подход обличали и ветхозаветные пророки, говоря о личном опыте познания Бога как о высшей ценности, противостоял ему и Христос, провозглашая принцип «суббота для человека, а не человек для субботы» (Мк 2:27). Именно об этом говорил и Павел, настаивая, что спасает вера, а не дела закона.
Но ведь может быть и другое искажение: человек провозглашает себя верующим, но живет, по сути, ничем не отличаясь от язычников. О такой опасности тоже постоянно говорили ветхозаветные пророки, и о ней же рассуждает апостол Иаков: «Если брат или сестра наги и не имеют дневного пропитания, а кто-нибудь из вас скажет им: “идите с миром, грейтесь и питайтесь”, но не даст им потребного для тела: что пользы? Так и вера, если не имеет дел, мертва сама по себе» (Иак 2:15–17).
На самом деле тут нет никакого противоречия. Спасительна для человека вера, именно вера и только вера. Но не все, что называют люди верой, на самом деле способно их спасти. Верить можно в идолов или в суеверия (в сглаз, порчу, приметы), что, по сути, одно и то же. Более того, даже вещи или действия, которые вполне правильны сами по себе, могут превращаться в идолов, если человек начинает воспринимать именно их как источник спасения. Можно поклоняться и доверять не Богу, а своим представлениям о Нем, или богословским схемам, или обрядам, или собственной праведной жизни — тогда все эти хорошие вещи становятся идолами и уводят человека от живого опыта богопознания, от подлинной веры. В новозаветные времена было немало евреев, которые думали: я обрезан, я приношу жертвы — значит, я подлинный израильтянин. Сегодня есть христиане, которые считают: я крещен, бываю в церкви — значит, я спасен. Но разве мы найдем такую формулу, «гарантирующую спасение», в Евангелии? Оно как раз говорит о том, что никакого автоматизма в отношениях с Богом быть не может.
Вот потому Иаков и уточняет: вера должна проявлять себя в делах, а не только в громких заявлениях. Когда мы кого-то по-настоящему любим, мы стараемся сделать все, чтобы обрадовать любимого, и то же самое относится к нашей любви к Богу, нашей вере в Него. Готовность и способность что-то сделать во имя Его, исполнить Его волю — вот самый лучший показатель подлинной веры. Мы можем дарить любимым цветы и говорить нежные слова, и это уже хорошо. Но сами по себе ни цветы, ни слова ничего не значат, и, более того, люди могут использовать их во зло, манипулируя другими людьми. А когда они служат языком любви, они прекрасны.
Если же человек готов не просто подарить букет тому, кого он любит, но всю свою жизнь соединить с его жизнью и ничего для этого не пожалеет — это уже самое высокое и настоящее, что только может быть на свете. Именно о такой деятельной вере Авраама и Павла, ветхозаветных пророков и первых христиан и рассказывает нам Библия. Идеал такой веры как полного и беспредельного доверия Отцу и деятельного служения Ему явлен во Христе, а мы можем подражать Ему в этом.
Автор: Андрей Десницкий
