Тема

«Душа грустит о небесах…»

Петр Коломейцев
Журнал/Архив/Номер 27/«Душа грустит о небесах…»

О вещая душа моя,
О сердце, полное тревоги,
О как ты бьешься на пороге
Как бы двойного бытия!
Так ты — жилица двух миров…

Федор Тютчев

 

«Душа грустит о небесах…»

Человека пугает определение жизни как биологической формы существования материи. Поэтому-то человек и занят поисками смысла этого самого бытия.

Не секрет, что для большинства людей гораздо важнее как жить, чем просто быть или не быть, и критерии бытия, которые человек избирает, формируют его систему ценностей. Системой ценностей человека определяется его личность: «… где сокровище ваше, там и сердце ваше будет» (Лк 12:34). Земная жизнь человека конечна и, по всеобщему мнению, коротка, а значит, если ты собираешься что-то сделать в этой жизни, надо успеть это сделать. Может быть, поэтому многие и делают ставку на успех, видимые достижения и свершения. Конечно, длинноногая спутница в норковой шубе, костюм от Версаче и роскошный «Бентли» в стразах Сваровски — это ли не «небо в алмазах»? Яркие и неоспоримые символы успеха. И для многих, может быть, обладание этими символами становится целью жизни. Спросить бы у самих обладателей, сильно ли отличаются эти бренды от просто удобной одежды, надежного автомобиля и верной супруги.

Почему-то думается, что ответ будет простым: не лучше, но престижнее, и надо сказать, что производители престижных брендов умело эксплуатируют стремление людей к обладанию символами престижа. Герой одного романа готов заплатить за десятидолларовую футболку сто десять баксов лишь из-за ее принадлежности к известному бренду, логотипом которого является ящерица. Автор остроумно называет приобретение покупкой десятидолларовой майки со стодолларовой ящерицей. Самое поразительное, что стремление обладать брендами одинаково свойственно людям и богатым, и бедным, и среднего достатка, что порождает целую индустрию многочисленных подделок. Комичная ситуация, когда у бизнесмена на запястье красуются часы марки «Ролекс», у его шофера — добротная копия «Ролекса» приличной фирмы и у рабочего на бензоколонке — дешевая подделка все того же «Ролекса». Реклама только и говорит о том, что «успех можно видеть». Получается, что, не пользуясь брендами, ты перестаешь быть достойным, успешным, значимым в глазах общества. А на самом деле, следуя стадному чувству, ты теряешь свою индивидуальность. Жан Ванье, основатель христианских общин совместного проживания с умственно отсталыми людьми, на вопрос, почему он всегда ходит в одной и той же куртке, пошутил, что шьется у одного и того же кутюрье. Даже страшно подумать, какая экономическая империя роскоши, подлинных и поддельных символов престижа рухнет при таком отношении к ним, как у Жана Ванье. Понятно, что она не захочет сдаваться. И это одна из веских причин, почему мир так отстаивает свою систему ценностей.

Смысл жизни, заключенный в простых, доступных, осязаемых символах, не требующих никакой работы над собой, заменяющих творчество стадным чувством, — очень понятная и удобная модель для тех, кто ищет легких путей самоутверждения в обществе. Однако этот путь ведет к обезличиванию человека, с каждым новым приобретением теряется частичка души, как в романе Оноре де Бальзака «Шагреневая кожа», где каждое исполнение желания героя ведет к сокращению его жизни. Живя неподлинной, навязанной извне жизнью, человек обессмысливает Божий замысел о себе: «Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (Мк 8:36).

На Востоке говорят, что каждый человек должен построить дом, родить сына и посадить дерево. Звучит вполне благородно, почти как тост, и конечно, используется в качестве афоризма многими. Это мир простых общечеловеческих радостей и объективных ценностей, которые кажутся вечными и непреходящими. Однако Господь в Своей притче о званных на брачный пир осудил именно их, пренебрегших вечерей Агнца ради тех самых благочестивых дел. Один купил землю, чтоб построить на ней дом, другой купил пять пар волов, чтобы пахать землю и, может быть, посадить дерево, третий же женился и в этот момент собрался приступить к осуществлению своего замысла родить сына. Не их, ожидавших когда-то прихода Мессии, но забывших свою первую любовь, а простых нищих, собранных на перепутьях дорог, позвал Господь в Свое Царство. А так ли вечны эти непреходящие ценности? Древние говорили, что звезды бесстрастно взирают на дела рук человеческих, видя, как время безжалостно стирает с лица земли и города, и государства, и людей, поколение за поколением. Человек и его дела, по мнению древних, ничто перед вечным космосом и временем. Однако если дела рук человеческих действительно тленны, то сам человек стоит вне времени и выше космоса, о чем Псалмопевец пишет так:

«Когда взираю я на небеса Твои — дело Твоих перстов, на луну и звезды, которые Ты поставил, то чтó есть человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь его? Не много Ты умалил его пред Ангелами: славою и честью увенчал его; поставил его владыкою над делами рук Твоих; всё положил под ноги его: овец и волов всех, и также полевых зверей, птиц небесных и рыб морских, всё, преходящее морскими стезями»

(Пс 8:4–9)

Это биение вечной жизни ощущает даже человек, скептически относящийся к бессмертию души. Смириться с тем, что со смертью тела исчезает и личность человека, не хотели даже атеисты, приверженцы коммунистической идеологии. Они видели бессмертие человека в продолжении его дел, мыслей, в произведениях науки, техники и искусства и в благодарной памяти потомков. И надо сказать, что прославление человека как творца было само по себе не так уж плохо, но тем не менее и в те времена слышались голоса: «Душа грустит о небесах, Она не здешних нив жилица!» (Сергей Есенин).

Показателен в этом смысле фильм «Полеты во сне и наяву»*. Главный герой фильма — человек творческий, архитектор, имеет полный комплект всех атрибутов успеха: квартира и дача, жена и ребенок, любовница, преданная подруга, престижная работа, понимающий и ценящий его начальник. Но вот герою исполняется 40 лет — сакральный возраст. Ведь 40 лет — это итог исканий и странствий, это обретение своей земли обетованной. Конечно, не магия чисел, а глубокая внутренняя пустота начинает терзать циничного героя фильма. Он перестает жить по общепринятым правилам и начинает не к месту говорить обидную правду. Он не хочет играть роли, принятые в обществе, устраивая публичный душевный стриптиз. Он хочет быть подлинным, но такой, как есть, настоящий, он не нужен ни окружающим, ни себе самому. Глубоко символичен конец фильма: герой умирает! Пусть это символическая смерть, но она ничуть не страшнее реальной: его оставляют все, а потом идут кадры безумной гонки, когда он бежит, сам не зная куда. И наконец как в могиле хоронит себя в стогу сена, свернувшись в позе эмбриона, что дает надежду на его возрождение. Каким оно будет? Этого авторы фильма в то время открыто сказать не могли, но на то, что душа человека способна к полету, а наивысший взлет души и есть соединение с Всевышним, намекают самим названием фильма. Оторваться от пошлости обыденной сонной жизни, ощутить надмирный характер своего подлинного бытия, открыть великую силу пробуждения — это и значит летать наяву.

* Режиссер Роман Балаян, сценарист Виктор Мережко, в главной роли — Олег Янковский (1982).

 

Автор: Петр Коломейцев


Работает на Cornerstone