Интервью
Вячеслав Ионица — известный экономист, исследователь, преподаватель Академии экономических наук и бывший депутат парламента Молдовы. Но вместе с этим он проповедник и коллекционер редких изданий Библии. Его жизнь демонстрирует: вера и профессия не должны быть разделены. Мы побеседовали с Вячеславом Ионицей о том, что значит быть христианином в публичной и профессиональной сфере. История Вячеслава Ионицы — пример того, как вера и профессия становятся единым целым в повседневности.
— Вас знают как экономиста, исследователя, коллекционера редких изданий Библии и проповедника. Расскажите, пожалуйста, о себе. Как начался ваш путь?
— Моя жизнь с самого была детства связана с церковью. Уже в 14 лет я вел библейские занятия для молодежи, хотя был самым младшим в группе. В 18 лет стал проповедником в большой церкви — примерно на 300 человек. Когда я поступил на факультет экономики, один профессор заметил, что я отличаюсь от остальных. Я ответил ему, что я проповедник и привык обращаться к сотням людей. Опыт проповедника научил меня формулировать мысли, находить рациональное зерно в разных, не связанных между собой, идеях и нарративах. Все это стало основой моего подхода в экономике.
Я начал свою деятельность как экономический аналитик в начале 2000-х, когда публичных экономистов в стране почти не было. Долгое время я оставался чуть ли не единственным, кто выходил в публичное пространство с экономическими анализами по злободневным вопросам. Люди стали узнавать меня прежде всего как экономиста. И именно поэтому в 2009 году коллеги пригласили меня в парламент.
Что касается веры, то мы живем в стране, где подавляющее большинство называет себя христианами, но немногие открыто практикуют свою веру. У меня не было привычки скрывать ее. К примеру, для объяснение сложных понятий или ситуаций я часто привожу примеры в виде притч или образных историй. Это идет из христианской традиции. Так люди быстрее понимают экономические идеи. Даже в разговорах с премьер-министром, президентом или коллегами в парламенте всегда находился случай, когда уместно было привести библейский пример или притчу с моралью. Такое попадание в точку всегда оказывалось естественным.
— Вы упоминали, что коллекционируете Библии. Откуда пришло такое увлечение?
— Для меня это история моей семьи. В советские времена родители трудились в подпольной типографии, где печатали христианскую литературу. Мой дядя за это даже отсидел четыре года в тюрьме. У него дома была тайная типография, которую власти так и не смогли найти. Недавно об этом сняли фильм, и мои родители дали для него интервью.
А в доме дедушки был склад Библий. Там хранились экземпляры, с которых и началась моя коллекция. В начале 90-х, когда это уже не было опасно, мне также довелось поучаствовать в создании христианских книг — я брошюровал листы.
С тех пор Библия стала для меня чем-то большим, чем просто книга. Я коллекционирую Библии на родном языке, для меня они не только духовная ценность, но и часть истории нашего народа, культуры, образования. Эта коллекция — возможность в дружеском, ненавязчивом и полуакадемическом формате напомнить людям, что мы народ, у которого есть особая Книга. И мне важно, чтобы об этом помнили.
— Вы выбрали экономику в качестве профессионального пути. Какие люди или обстоятельства повлияли на то, что вы пошли именно этой дорогой?
— На мой выбор повлияло несколько факторов. Еще в школе мне очень нравились математика и философия. Чтение Библии тоже было формой философии. В экономике я увидел искусство анализа и понимания различных процессов. Для человека, воспитанного в христианской традиции, особенно в протестантской культуре, где ценятся образование, труд и ответственность, экономика показалась мне самым естественным направлением. В экономике нужна способность соединять точность математики и интерпретации, умения предсказывать. А это близко к тому, что я уже умел делать как проповедник: формулировать мысли, связывать разные идеи и видеть новые перспективы. Думаю, именно сплав математического мышления и духовной основы сделал очевидным этот выбор.
— Призвание и послание — как вы понимаете эти термины? Что считаете своим жизненным призванием?
— Я всегда был уверен в одном: каждый христианин может и должен быть свидетелем Христа в любом контексте. Это не отдельное призвание для избранных людей, а нечто, касающееся всех, мы все призваны быть частью Божьей миссии в мире. Я не разделяю жизнь в церкви в воскресенье и на работе в будни. Я убежден, что христианское свидетельство — это не проповедь, а образ жизни и мышления. Каждый день в любой ситуации — через то, что ты говоришь, как поступаешь, какие решения принимаешь, — ты можешь показать окружающим, что живешь как настоящий ученик Иисуса. Для меня в этом суть призвания.
Эти маленькие шаги — воздержанность, чистота речи, уважительное отношение к людям — становятся для них самым сильным свидетельством. Люди читают это, как книгу.
Поэтому я не делю верующих на тех, кто является свидетелем, и тех, кто им не является. Главный вопрос в том, каким свидетелем ты являешься: хорошим или плохим. Но правда в том, что каждый христианин всегда что-то свидетельствует о своей вере и ценностях, он всегда несет какое-то послание в мир.
— В своей докторской работе вы исследовали модель финансовых решений в публичном управлении. А какую модель решений вы выработали для себя в профессиональной среде?
— Верность своему слову. В современном обществе часто недооценивают, насколько ценным и весомым может быть слово. На самом деле это одна из самых дорогих валют. Если ты сказал что-то и не выполнил, ты теряешь доверие. Но если твое слово не расходится с делом, оно обретает огромную силу и влияние.
Приведу простой пример. Когда я был председателем парламентской комиссии по бюджету и финансам, мы часто сталкивались с ситуациями, когда объективно денег просто не хватало, ресурсы были ограничены. Из‑за этого члены комиссии не хотели принимать предложенный проект бюджета. И тогда я говорил: «Сейчас нет, но весной средства появятся. Давайте голосовать». И каждый раз я держал свое слово. Люди знали: если я сказал, значит, так и будет, и даже шутили: «Слово Ионицы — как принятый закон». Это доверие помогало и в работе комиссии, и при принятии бюджета.
Другой пример. Позже, когда я работал в Институте социальных исследований и инициатив, у нас был договор, по которому мы должны были выплачивать деньги партнерам. Как только деньги поступали, я в тот же день звонил и говорил: «Хочу сразу вам их передать». Человек на том конце отвечал: «Не спешите, можете сделать это позже». Но я всегда настаивал: «Нет, в Библии сказано: не задерживай оплату. Может быть, для вас это критическая сумма — для зарплат или других обязательств». Для меня было принципиальным исполнить данное мной слово в тот же день, потому что так учит Писание.
Я живу убеждением: если сказал — нужно сделать. Иначе слово теряет вес. Но если ты его уважаешь, слово начинает работать на тебя. Это не только твоя ответственность, но и твоя сила, это твое послание. Иногда у меня не было ресурсов или средств, но было доверие. Люди знали: если я обещал, то выполню. И это доверие позволяло двигаться дальше, даже в условиях жесткого дефицита.
— Многие христиане с недоверием относятся к экономике, политике и государственному управлению и оттого не видят в этом возможности для миссии. Что, на ваш взгляд, христианам важно понимать о специфике этих сфер?
— Да, многие думают: экономика и политика — сплошное зло и коррупция. В действительности этот контекст гораздо сложнее. Однако я убежден: не политика или экономика коррумпированы, а люди. Эти сферы лишь как увеличительное стекло показывают суть человека.
Христиане часто имеют завышенные ожидания от общества. Они думают, что мир будет жить по стандартам церкви. Но это иллюзия. Библия называет нас странниками и пришельцами на земле. Нельзя строить идолов из политиков или ожидать от экспертов совершенства. Да, мы должны быть активными, участвовать в жизни общества, поддерживать добрые инициативы, голосовать, сотрудничать или сопротивляться, когда это нужно. Но при этом нельзя быть наивными: если полагаешься только на человека, он тебя обязательно разочарует.
Это касается и экономики, и политики, и любых других сфер. Если мы ждем, что мир станет функционировать как Небесное Царство, мы всегда будем разочарованы.
— Были ли у вас моменты, когда верность внутренним убеждениям и ценностям стоила очень дорого — карьеры, финансовых возможностей или влияния?
— Признаюсь, особых сложностей я не испытывал. Я всегда свободно жил по своим убеждениям. Помню, в детстве, еще в советское время, когда на линейке вся школа — полторы тысячи детей — стояла в пионерских галстуках, а я и еще несколько человек без галстуков, я знал — мы другие. И когда моего дядю арестовали за веру, обо мне говорили, что я пособник американских шпионов. Дети повторяли то, что слышали дома. Но те, кто меня осуждал, понимали, что завтра им может понадобиться моя помощь в математике или других предметах.
В университете, уже в 90-е, ситуация была похожей. Отношение к верующим оставалось настороженным. Ко мне относились с легким сомнением: я не пил, не курил, не участвовал в «традиционных» студенческих развлечениях. Это создавало ощущение легкой отчужденности, но не было чем-то драматическим.
Даже когда передо мной встал выбор сделать публичное заявление и обличить нарушение закона и потом отказаться от депутатского мандата, я сделал это с легкостью. Многим это, возможно, казалось очень тяжелым решением. Люди говорили: «Ты жертвуешь карьерой, влиянием и своим будущим…». Но для меня это не стало драмой. Я принял решение моментально. Ни минуты колебаний, ни секунды сомнений. Для меня это было естественно. Воспитание и вера сделали такой выбор очевидным. Я просто знал: так правильно!
— Представим практическую ситуацию. К вам подходит молодой верующий человек — парень или девушка — накануне своего первого рабочего дня. Что бы вы ему сказали? Как научиться воспринимать офис, университетскую аудиторию или даже парламент не просто как место работы, но как пространство, где можно служить Богу и людям?
— Я бы просто сказал: если ты отдаешь работе свое сердце, трудишься с полным посвящением, твой труд будет ценен в любой компании, в любой стране, в любой профессии. Все будут хотеть видеть тебя в своей команде, и в конечном счете ты выиграешь. Очень важно понять: именно христианские принципы, которые иногда воспринимают как слабость или проблему, на самом деле являются самым сильным конкурентным преимуществом. Верность, честность, ответственность, уважение к людям — это то, что делает тебя надежным и востребованным.
Когда ты хорошо работаешь, когда ты правильно строишь отношения, когда трудишься, как для Бога, — именно это делает тебя настоящим профессионалом. Это и есть самое главное, самое ценное. Тогда любая профессия и рабочее место становятся пространством миссии.
— Вы много лет изучаете экономику, работаете в международных и местных профессиональных сообществах. Бывали ли у вас моменты, когда, оказавшись в совершенно клерикальной среде, вы видели, что Бог там уже действует?
— Да, очень часто. И для меня это всегда было настоящим открытием. Самое яркое — это как Библия оказывалась невероятно актуальной именно в тех обстоятельствах, в которых мы находились. В парламенте практически не было ситуации, где я не смог бы вспомнить библейский стих или историю, которая точно описывала нашу проблему и указывала решение. Меня самого поражало, насколько живо и прямо сегодня Писание осмысливает наши ситуации.
И когда я делился этим, коллеги слушали меня очень внимательно. Не потому, что им требовался религиозный взгляд, а потому что это было уместно и точно. Они видели: Библия дает ясный практический ответ на существующие вызовы. Это происходило снова и снова — сотни раз.
Для меня это было удивительным свидетельством: Бог действует и в самых клерикальных пространствах! И Библия — это не какая-то древняя книга, но ответ на наши сегодняшние вызовы. И это видел не только я, но и другие — многие были впечатлены глубиной и актуальностью Писания.
С Вячеславом Ионицей беседовал Сергей Михайлов
Фотография предоставлена Вячеславом Ионицей
