«Уже» или «еще нет»?

Джон Роддэм Спенсер Стэнхоуп. Что вы ищите живого среди мертвых? 1896

«И девы, когда собираются, должны или петь, или читать про себя, так чтоб уста говорили,
но не слышали чужие уши. Жене бо глаголати в церкви не повелеваю». 
(1 Кор 14:34; 1 Тим 2:12)

«И замужняя жена также должна поступать и молиться;
уста пусть движутся, а голос да не будет слышен». 
Кирилл Иерусалимский (IV век)

«…женщинам, как христопродавицам и обращающим божественное дарование в цену погибели,
надлежит воспретить и пение в церквах…». 
Исидор Пелусиотский (V век)

Апостол Павел, как известно, был весьма многогранной и неординарной личностью. Благодаря своим посланиям он стал предметом восхищения для одних и объектом ненависти для других. Как иудей, уверовавший в воскресшего Господа, Павел известен радикальной реинтерпретацией своего иудей­ского наследия. Он переосмысливает ключевые понятия иудейской идентичности ради достижения языческого мира для Христа. Но, нивелируя одни пограничные знаки, сам Павел достаточно скоро вынужден будет вводить новые знаки, ограничивающие, в частности, роль и поведение женщин в жизни христианской общины. Почему так?

Дело в том, что богословие «раннего»¹ Павла характеризуется противопоставлением двух наречий: «уже» и «еще». С момента воскресения Христа человечество уже вступило в новую эпоху Христа, но одновременно оно все еще является частью эпохи Адама. Поэтому, с одной стороны, во Христе нет уже различия между иудеем и эллином, рабом и свободным, между мужским полом и женским (см.: Гал 3:28), а с другой стороны, как об этом напоминают нам некоторые новозаветные тексты, это далеко еще не так! Кстати, с моей точки зрения, процитированный текст из Послания Галатам — самый возвышенный идеал, который устами ап. Павла предложен человеческому сообществу. Увы, человечество ни в первом, ни в двадцать первом веке все еще не готово воспринять этот идеал. Более того, не будет большим преувеличением сказать, что исторически христианская церковь большую часть своих усилий потратила на сохранение в обществе различий по этнической, социальной и гендерной составляющим.

А ведь, на самом деле, этот идеал уже имел свое воплощение. Где? Когда? В служении Иисуса! Среди многого того, что стало камнем преткновения для Его современников, было, несомненно, то, что по пыльным дорогам Палестины, помимо двенадцати мужчин, вслед за Иисусом шли «некоторые женщины» (Лк 8:2). Причем эти «некоторые женщины» принадлежали к кругу весьма состоятельных особ, которые ради Христа готовы были пожертвовать своим благополучием, добрым именем, а кто-то — даже своей семьей. На страницах Евангелий мы встречаем неод­нократные сцены бесед Иисуса с женщинами, причем не только с еврейками, но и с уроженками Самарии и языческих территорий. Мария из Вифании, пренебрегая культурными условностями, переходит на мужскую половину дома, чтобы там, сидя у ног Иисуса, слушать Его. И вместо порицания Иисус высказывает ей поощрение: в этом — благая часть Марии! Именно женщины оказываются в числе самых верных последователей: они сопровождают Его на пути к месту казни, они стоят у креста, они же первые спешат к месту погребения, они же удостаиваются стать первыми свидетелями воскресшего Господа!

Михаил Нестеров. Христос у Марфы и Марии. 1908–1911

Но эту же эгалитарную модель мы можем проследить и в служении самого апостола Павла. На память приходят имена сотрудников, подвизавшихся с Павлом в проповеди Евангелия, Еводии и Синтихии (Флп 4:2), имена руководителей домашних церквей Прискиллы (Рим 16:3) и Нимфы (Кол 4:15). Мы можем вспомнить Фиву, диакониссу кенхрейской церкви, которая была для Павла «благодетелем» (греч. простасис), то есть она поддерживала и Павла, и других служителей финансами. Именно ей Павел поручил доставить свиток Послания Римлянам, и она же, по всей видимости, была первым толкователем этого послания. Наконец, мы можем вспомнить имя Юнии (Рим 16:7), «прославившейся между апостолами», и имена многих других женщин-христианок (см.: Рим 16).

Излишне говорить о том, что ни Ии сус, ни Павел в общении с женщинами не запрещают им задавать вопросы и выражать свои мысли вслух. Как объяснить тогда появление текстов, которые указывают женщине на ее подчиненное по отношению к мужчине положение и запрещают ей открывать рот в собрании?

Предваряя наше обращение к текстам Павловых посланий, напомним себе, что их содержание обусловлено в том числе конкретной культурно-исто­рической ситуацией. Что это значит? А то и значит, что его послания рождаются не в тиши кабинетов и биб­лиотек; Павел не абстрактный мыслитель-богослов, он практик, который под влиянием Духа дает конкретные советы в ответ на возникавшие в церквах проблемы.

Позвольте мне теперь кратко прокомментировать два проблематичных текста из 1 Коринфянам 11:2–16 и 14:34–35. 

В первом тексте мы впервые в цикле ранних посланий Павла встречаем утверждение о субординации в отношениях между мужем и женой, когда для выражения власти мужа над женой жена должна носить на голове знак. Что происходит? Видимо, в Коринфе Павел воочию осознал опасные последствия процесса эмансипации женщины. Когда замужние матроны в знак того, что они теперь «невесты Христовы», показательно демонстрировали свои распущенные волосы, они тем самым посылали совершенно неприемлемый сигнал для окружающего социума. Это все-таки собрание детей Божиих, а не дом терпимости! И второе, что беспокоит Павла, это то, что наиболее важный институт античности — семья — становится неуправляемым, уподобляясь кораблю без руля и ветрила. Выход: иерархия соподчинения женщины мужчине. Правда, аргументация Павла тоже не без изъяна. Утверждая, что мужчина — носитель «образа и славы Божией», а женщина — только «славы мужа» (1 Кор 11:7), Павел, как кажется, совершенно игнорирует свидетельство первой главы книги Бытие: и мужчина, и женщина — носители образа и подобия Божия (Быт 1:27). Возможно, здесь сказывается иудейское наследие Павла.

Отрадным представляется то, что, предлагая модель соподчинения («не муж создан для жены, но жена для мужа» — 1 Кор 11:9), Павел в конце своей аргументации возвращается к эгалитарной модели: «Впрочем ни муж без жены, ни жена без мужа, в Господе. Ибо как жена от мужа, так и муж через жену; все же — от Бога» (1 Кор 11:11–12).

Другой текст представляет, пожалуй, еще большую сложность для понимания: «Жены ваши в церквах да молчат, ибо не позволено им говорить, а быть в подчинении, как и закон говорит. Если же они хотят чему научиться, пусть спрашивают о том дома у мужей своих; ибо неприлично жене говорить в церкви» (1 Кор 14:34– 35). По поводу этого текста существует множество мнений. Не претендуя на истину в последней инстанции, попробую кратко обосновать, почему эти два стиха не были частью оригинального текста апостола Павла.

Во-первых, мы точно знаем, что женщины в Коринфе не молчали, напротив, они принимали активное участие в богослужениях. Ранее в этом послании Павел пишет о женах «молящихся и прочествующих» (1 Кор 11:5). На начальном этапе проведение богослужений характеризовалось благословенным экспромтом, когда к участию приглашались и мужчины, и женщины, все, у кого «есть псалом, есть поучение, есть язык, есть откровение, есть истолкование». Главное, чтобы все это было к назиданию (см.: 1 Кор 14:26).

Во-вторых, достаточно странным для Павла звучит апелляция к закону. Согласно апостолу Павлу мы призваны служить Богу «в обновлении Духа, а не по ветхой букве», т. е. не по букве закона (Рим 7:6). Посмотрите, как умело Павел аргументирует неактуальность закона, когда это касается вопросов, связанных, например, с обрезанием или с другими иудейскими установлениями. Получается, что Тора неактуальна во всех областях, кроме одной: отношения между мужем и женой?

Да, о подчинении женщины мужчине говорит книга Бытие: «…он (муж) будет гос­подствовать над тобою (женою)» (Быт 3:16). Но именно сам Христос сказал, правда по несколько иному поводу: «но между вами да не будет так» (Мк 10:43). Во Христе право первенства и право господства должно уступить место взаимному послушанию и готовности служить друг другу.

В этом же Первом послании Коринфянам, в тринадцатой главе, Павел воспевает удивительный гимн любви:

«Любовь долготерпит, милосердствует, 

любовь не завидует, 

любовь не превозносится, не гордится...» (1 Кор 13:4).

Задумайтесь, если отношения в семье должны строиться на принципах домостроя, то в чем тогда смысл этих красивых призывов к любви? Или вы хотите сказать, что к семейным отношениям эти призывы не относятся? Мне представляется, что проблема многих семейных пар заключается именно в этом: признания в любви — для медового месяца, а дальше отношения выстраиваются по праву сильного.

В-третьих, обратим внимание на фразу «жены ваши в церквах...» (1 Кор 14:34). Хотя Павел употребляет слово «церковь» в этом послании (как и в других посланиях) и в единственном, и во множественном числе (кстати, обратите внимание на неуклюжее повторение фразы «в церквах» в стихах 33 и 34), но когда речь идет об увещеваниях верующих в Коринфе, то это всегда слово «церковь» в единственном числе. Например, в четырнадцатой главе мы читаем: «...старайтесь обогатиться [дарами] к назиданию церкви» (1 Кор 14:12); «…но в церкви хочу лучше пять слов сказать умом моим...» (1 Кор 14:19); «Если же не будет истолкователя, то молчи в церкви...» (1 Кор 14:28). И вдруг в стихе 34 мы видим: «жены ваши в церквах...» Почему? Попробуем ответить на этот вопрос в последнем пункте нашего аргумента.

В-четвертых, автор этой вставки предлагает женщине в церкви молчать, чтобы, если ей что-то непонятно, она могла спрашивать дома у мужа (ст. 35). Следует ли так понимать, что это увещевание относится только к замужним женщинам? А что делать, если женщина не замужем? Кому ей задавать вопросы? Да и не всякий муж/мужчина способен понимать и изъяснять Писание.

Согласитесь, что этот текст невольно сообщает мысль о неполноценности женщины как существа низшего порядка. Оказывается, для нее постыдно даже открывать рот в храме! Эти мысли падают на благодатную почву нашего мужского шовинизма. Мол, что с нее, женщины, взять? То ли дело мы, мужчины! Иисус, однако, так не считал. Беседуя с самарянкой, Он говорил с ней о важных духовных истинах. И эта женщина невысокого социального статуса и образования понимала Его! Кстати, мы, отцы, никогда не сможем воспитать в наших сыновьях уважение к женщине как к «сонаследнице благодатной жизни» (1 Петр 3:7), если они (сыновья) постоянно будут свидетелями грубого, унижающего достоинство женщины поведения в своих семьях.

Наверное, наиболее важным аргументом в пользу поздней вставки является наличие разночтений между манускриптами. Дело в том, что в целом ряде древних манускриптов стихи 34 и 35 находятся, как в нашей Синодальной Библии, между стихами 33 и 36, а в ряде других манускриптов — после стиха 40. В одном же сохранившемся манускрипте стихи 34 и 35 написаны в качестве комментария на полях. В этом исследовании мне было интересно узнать, что профессор Даниэль Уоллес (мой преподаватель в Даласской семинарии), специалист в текстуальной критике, тоже считает, что стихи 34 и 35 были добавлены (правда, по совету самого Павла) на полях манускрипта².

По мнению ряда других библеистов, более вероятным представляется иной сценарий. А именно, кто-то из переписчиков оригинального манускрипта из самых благих намерений, под влиянием все возраставшего духа патриархализма, решил оставить на полях этого манускрипта пометку, отражавшую практику, сложившуюся в «церквах» (отсюда множественное число). Повторю эту мысль. Молчание женщин, очевидно, становится к концу первого века в церквах устоявшейся нормой (ср.: 1 Тим 2:11–12), поэтому свободное участие женщин в богослужениях в Коринфе необходимо было скорректировать с помощью этого уточнения. Следующий за ним переписчик посчитал необходимым включить комментарий уже в само послание. Правда, вот здесь-то и возникло разночтение. Кто-то посчитал, что эти тексты нужно вставить после стиха 33, а кто-то — после стиха 40.

Подытоживая раздел, хочу еще раз напомнить, возможно, для кого-то неудобную мысль: любой текст, библейский в том числе, несет в себе культурно-историческую обусловленность. Ситуация, которая сложилась в церквах к концу первого века, становится абсолютной нормой для всех последующих поколений. Как это следует из взятой в качестве эпиграфа цитаты, Кирилл Иерусалимский регламентирует поведение женщин в храме на основании четкого биб­лейского мандата. Исидор Пелусиотский (см. вторую цитату в эпиграфе) идет еще дальше: неплохо бы «женщинам-христопродавицам» воспретить не только говорить или молиться, но и петь в храмах. Увы, в вопросах социального или гендерного равенства церковь в лучшем случае оставалась безучастной, а в худшем — была на стороне угнетателя, цитируя тексты Писания и призывая к покорности.

Итак, все-таки «уже» или «еще нет»? Мы, последователи Воскресшего, до момента нашего воскресения обречены жить в этом промежутке между эпохой Адама и эпохой Христа. Все мы —и мужчины, и женщины — все еще пленники эпохи Адама, а потому греховное начало все еще живо в нас, вынуждая нас идти тропой насилия и господства. Но, с другой стороны, все мы, и мужчины, и женщины, уже вступили в эпоху Христа, а потому призваны жить в подражании Господу: кто из вас больший — будь всем слугою! Помоги, Господи, чтобы «между нами было так»!

¹Имеется в виду богословие, сформулированное Павлом в семи ранних посланиях (50–57 годов).
²См. ссылка

Фото: wikimedia.org, wikiart.org, gettyimages.ru