О блудных сыновьях или о любви отца?

Рембрандт ван Рейн, Возвращение блудного сына. 1666–1669 годы

Очень часто заголовки к библейским притчам в современных Библиях дезориентируют нас. Название «Притча о блудном сыне», например, создает обманчивое представление о том, что самый главный герой в этой истории — молодой человек, дерзко ушедший из дома, поправший все нормы приличия и семейные устои того времени, который затем одумался и вернулся домой. Но священник и писатель Генри Нувен, вдохновленный картиной Рембрандта «Возвращение блудного сына», в своей одноименной книге напоминает нам, что в центре этой притчи — история отцовской любви, а оба сына лишь символизируют два распространенных заблуждения о том, как лучше прожить жизнь.

Младший сын идет по пути самореализации (весьма распространенной и среди современной молодежи). Он хочет найти себя и заслужить одобрение других, хоть это и причинит много вреда и ему самому, и окружающим. Лука рассказывает об этом довольно буднично, и нам трудно себе представить, насколько неслыханным, оскорбительным, враждебным и идущим вразрез с традициями того времени был поступок этого сына. Потребовать у живого отца свою часть наследства в древней традиции значило пожелать ему смерти. Кроме того, это значило, что отец должен был отказаться от части дохода, который приносило ему имущество, предназначенное в наследство сыну. Но желанное наследство оказалось для юноши гораздо более ценным, чем дом, где он был вскормлен, и его традиции.

Рассказ о том, что он «пошел в дальнюю страну», говорит о желании молодого человека не посмотреть мир, а порвать с образом жизни, мышлением и поведением, которые передавались в его семье из поколения в поколение и которые ему были завещаны. В этом смысле младший сын символизирует не только заядлых грешников, но и верующих, предпочитающих мир сей родному дому, которым, как подросткам, кажется, что у Бога слишком много всяких «заморочек» (непомерных требований и заповедей), без которых жить было бы гораздо проще. Трагедия младшего сына из притчи и тех из нас, кто пошел по его пути, в том, что мы становимся глухими к голосу, называющему нас возлюбленными детьми, покидаем единственное место, где мы можем его слышать, и уходим, отчаянно надеясь найти где-нибудь то, что можно найти только дома.

И тут нас начинает одолевать множество других щедрых на обещания голосов, которые говорят нам: иди и докажи, чего ты стоишь (как после крещения Иисуса, когда дьявол убеждал Его доказать, что Он достоин Отчей любви, став преуспевающим, популярным и могущественным). Эти голоса знакомы нам, их особенность в том, что они умеют затронуть незрелые уголки нашей души, чтобы мы начали сомневаться в себе и в любви Бога. Мы перестаем верить голосу, называющему нас возлюбленными детьми, и удивляемся, почему нас обидели, отказали в чем-то, не обратили на нас внимания. Не понимая, что происходит, мы предаемся мрачным раздумьям о чужих успехах, собственном одиночестве и о том, как мир к нам несправедлив.

Младший сын ведет себя как типичный подросток, ищущий любви в мире. А мир говорит ему: «Я люблю тебя, если ты красив, умен, успешен или богат, если у тебя есть хорошее образование, работа и нужные связи». Только лишь насытившись мирскими нравоучениями о том, что надо быть бдительным и никому не доверять, и сомнениями в том, что он может быть любим, только став ненужным тем, кому он больше не может быть полезным, и познав горечь полного одиночества, он вдруг понимает, как ценно то, от чего он в свое время убежал. Он решает вернуться домой, но считает, что нужно приготовить речь: как он будет объяснять свое поведение, извиняться, стараться себя защитить и хоть как-то показать, что он все еще достоин уважения.

Как часто мы думаем, что любовь Бога требует от нас объяснений, раскаиваемся в своих поступках, но продолжаем чувствовать себя бесконечно виноватыми и недостойными. Иногда мы даже как будто стремимся доказать Богу, что темное начало в нас непреодолимо, и упорно настаиваем на том, чтобы быть лишь слугами, в то время как Отец жаждет, чтобы мы всем сердцем приняли Его прощение, исцеление, возрождение и вновь стали Его детьми.

Очень часто приемные дети, попавшие в семью, како е-то время проверяют своих приемных родителей, показывая свое самое плохое поведение, какое только может быть, подсознательно заставляя родителей вернуть их в детский дом и подтверждая тем самым поселившееся глубоко в душе убеждение, что они никому не нужны, потому что в них что-то не так. Но мудрые приемные родители видят за этим поведением израненную душу, кричащую: «Скажи, что ты меня любишь и ни за что не прогонишь!» И лишь когда ребенок понимает, что его действительно приняли, любят и ни за что не отдадут обратно, он успокаивается в этой любви и начинает наслаждаться жизнью в семье. Младший сын — это израненная незрелая душа, подростковое сомнение, не верящее в то, что любовь отчего дома не порабощение, а твердая основа, надежный оплот и объятия любви, которых так жаждет душа.

Но младший не единственный блудный сын в этой истории. Просто его старший брат выбрал для себя более социально приемлемый путь — путь нравственного конформизма. Он намерен позаботиться о себе сам, заслужить одобрение окружающих и благорасположение отца, он создает впечатление зрелого, праведного человека. Но, когда действия отца нарушают порядок его миропонимания и мироустройства, вся его благочинность вдруг улетучивается, сменяясь весьма незрелыми негодованием и обидой. В чем отступил от пути истинного младший сын, видно сразу, а вот в чем отступил старший сын, нам, верующим, намного труднее понять, ведь мы с легкостью разделяем его негодование по поводу кажущейся несправедливости отца по отношению к нему. В семье очень часто возникает напряжение в отношениях со старшими детьми, которые чувствуют, что родители предъявляют к ним больше требований, большего ожидают от них. Старшие часто завидуют младшим братьям и сестрам, которым, как им кажется, не приходится так много стараться, чтобы угодить родителям, и которые поэтому имеют больше свободы. Старшему сыну его исполненная долга жизнь, которой он гордился и которую превозносил, начала казаться нестерпимым бременем, а потому, физически не покидая дома, он тем не менее потерян и нуждается в исцелении и возвращении в объятия любящего отца.

Рембрандт отразил эту потерянность в своей картине, отступив от рассказа Луки и изобразив его в сцене встречи младшего сына с отцом. Отца и старшего сына разделяет пустое пространство, вносящее в радостную сцену возвращения напряжение, и из-за маски образцового сына на свет вдруг появляются гордыня, недоброжелательность и самолюбие. И этот самый «образцовый сын» проявляет к отцу не меньше неуважения, чем младший, делая отцу замечание перед гостями и слугами. Гостеприимство высоко ценилось (и ценится) в восточной культуре, и обычно на торжество приглашалась вся деревня. Старшему сыну выпала честь быть радушным хозяином вместе со своим отцом, и отказ сына присутствовать на пире был унижением для отца.

Рембрандт изобразил отца и старшего сына очень похожими: та же борода, широкий плащ на плечах, озаренные светом лица. Но какая между ними разница! Даже грубые и полные горечи слова старшего сына не встречают осуждения отца. Он не оправдывается, не сравнивает сыновей, а лишь пытается сказать о своей любви и к старшему: «Дитя мое, ты всегда со мной». При этом Иисус не говорит нам, чем закончилась история. Мы не знаем, примет ли старший сын щедрый дар отцовской любви или же будет продолжать держаться за свое мироустройство, лишая себя места в своей семье.

Нет сомнения, что эта притча прежде всего о безгранично любящем отце, и его дети призваны стать подобными ему. И христианская писательница Каролин Арендс, размышляя о ней, ставит очень важный вопрос: «Возможно, что с точки зрения Иисуса пир, устраиваемый в чью-то честь, есть благословение для человека, но призыв быть радушным хозяином такого пира вместе с отцом — ведь еще большее благословение». И отец в этой притче, приглашая старшего сына к участию в этом совместном служении, хотел почтить его едва ли не больше, чем сына младшего.

Моя дочурка, будучи еще совсем маленькой, очень часто стремится помогать мне по хозяйству, потому что для нее это признак того, что она уже взрослая. Пока она маленькая, я устраиваю праздники для нее, а когда она повзрослеет, она сможет устраивать праздники для других вместе со мной. Так и в наших отношениях с Богом: единственно верный путь к зрелой жизни — это стать подобными Отцу в любви и служении. Ведь христианин не тот, кто просто принял Иисуса в свое сердце, а тот, кто принял удивительное приглашение стать частью Его жизни, участником миссии триединого Бога во вселенском замысле освобождения. Отец, радушный хозяин чудесного пира, приглашает нас на него не потому, что мы заслужили это, а потому, что Он любит нас без всяких условий. И приглашает Он нас не как гостей или слуг, а как повзрослевших детей, которые вместе с Ним станут радушными хозяевами, принимающими с любовью всех тех, кто нуждается в отцовских любви и прощении и готов вернуться домой.

Автор: Татьяна Кантарелла
Фото: gettyimages.ru