Тема
Начать разговор хочется с одной анекдотической истории, если только ее уместно назвать таковой. Как-то во время полета самолет попал в сильную турбулентность. Понятно, что такие ситуации часто вызывают волнение у пассажиров, но на этот раз один мужчина волновался как-то особенно сильно, и было видно, что он молится. Его соседка попыталась его успокоить: «Не волнуйтесь так сильно! У нас опытные пилоты, они точно знают, что делать в таких ситуациях!» Мужчина прервал молитву, открыл глаза, посмотрел на соседку и сказал: «Я сам пилот с многолетним стажем. И я точно знаю, что происходит сейчас в кабине. Потому и молюсь!»
Не могу ручаться за правдивость этой истории, но она, на мой взгляд, довольно точно иллюстрирует обсуждаемую нами проблему: есть ли связь между тем, что мы относим к области научного мировоззрения, и тем, что принадлежит области веры? В свое время мне лично пришлось столкнуться с очень похожим вопросом, хотя и не в столь драматичной ситуации. Один мой близкий друг, человек по-настоящему энциклопедических знаний, как-то спросил меня, может ли инженер молиться. Причем речь шла не о том, может ли он, как и представитель любой другой профессии, быть верующим. Вопрос был поставлен намного более резко: имеет ли он право молиться и ожидать помощи от Господа в процессе выполнения своей работы — рассчитывая мостовые конструкции, проектируя крыло самолета или управляя сложной техникой? Не перекладываем ли мы таким образом свою ответственность на Бога?
На мой взгляд, именно в такой постановке вопроса имеет смысл обсуждать соотношение между верой и наукой, религиозной картиной мира и научным мировоззрением. Дело в том, что картины мира не существуют сами по себе: это всегда картина мира, мировоззрение какого-то конкретного человека. Мировоззрение (или, говоря философским языком, онтология) — это то, как я смотрю на мир, каким образом я его упорядочиваю и тем самым делаю понятным себе. Потому уместно ставить вопрос не о существовании связи между двумя мировоззрениями, а о том, как мы, люди, можем совмещать в своей жизни доверие науке и веру в Бога, насколько нам самим удается сложить целостное мировоззрение и как наше мировоззрение проявляется в нашей жизни и деятельности.
Тут, к сожалению, приходится признать, что довольно редко можно встретить христианина, который последовательно придерживается исповедуемой им картины мира. Вспоминаю одну историю. Когда фильм «Аватар» только вышел на экраны, мне довелось участвовать в обсуждении этого фильма. В дискуссии принимали участие молодежь и люди более старшего возраста — христиане разных традиций. Помню одного господина, который на протяжении всей той встречи с жаром доказывал, что с точки зрения Писания техника — это зло. И при этом в руках у него был смартфон последних поколений. Думаю, кто-то из читателей сейчас говорит: ну и что тут такого? Он тоже спросил меня об этом, когда я указал ему на явное противоречие его слов и дел. Такая реакция свидетельствует, что у человека в принципе нет картины мира. Есть каки е-то фрагменты, есть точка зрения на те или иные вопросы… А вот целостного мировоззрения, увы, нет. И тогда бессмысленно обсуждать связь между научной и религиозной картинами мира…
Но есть и другие примеры. Например, в традиции европейской мысли существует целое направление, которое рассматривает научный и религиозный пути познания мира как необходимые и взаимодополняющие друг друга. В качестве иллюстрации приведу слова русского ученого М. В. Ломоносова: «Создатель дал роду человеческому две книги. В одной показал Свое величество, в другой — Свою волю. Первая — видимый этот мир. Им созданный, чтобы человек, видя огромность, красоту и стройность Его созданий, признал Божественное всемогущество… Вторая — Священное Писание. В ней показано Создателево благословение к нашему спасению»*. Еще ранее похожую мысль высказывает идеолог создания Лондонского королевского общества по развитию знаний о природе (первой в мире академии наук) Френсис Бэкон. Он также говорит о двух книгах, которые Бог дал человечеству: в первой, природе, — Он открыл нам Свое величие, а во второй, Библии, — Свою волю. Согласно Бэкону, чтобы познавать Творца, нужно читать обе эти книги.
Традиция рассматривать познание мира как способ познания Творца и путь общения с Богом имеет древнюю историю. В Книге Притчей мы читаем: «Слава Божия — облекать тайною дело, а слава царей — исследовать дело» (Притч 25:2). Иными словами, царь должен был заниматься «научной работой», стремясь познать тайны Божьи. Никакой науки в современном смысле слова тогда, конечно, не было. Но сам принцип исследования тайн уже дан в Писании! Адам, именующий животных и таким образом составляющий первую «классификацию видов»; Давид, наблюдающий за звездами (см.: Пс 18). Подобных примеров в Библии много. Но Библия не научный трактат, у нее совсем иное назначение. И тем не менее в Писании немало примеров исследовательского и «инженерного» отношения к творению.
При этом я не собираюсь утверждать, что между научным мировоззрением и религиозной картиной мира нет никаких противоречий. Говорят, в свое время между Наполеоном и Лапласом (который только что выпустил в свет свой фундаментальный труд «Изложение системы мира») произошел примерно такой диалог:
— Вы написали такую огромную книгу о системе мира и ни разу не упомянули о его Творце!
— Сир, я не нуждаюсь в этой гипотезе.
Споры о том, какое мировоззрение «более верное», будут продолжаться всегда. Лаплас далеко не первый и, конечно, не последний из тех, кто «не нуждается в гипотезе о Боге». Вопрос в том, как мы воспринимаем аргументы сторонников другого (и не только научного!) взгляда на мир. Можно игнорировать их точку зрения, а можно воспринимать их позицию как вызов, как возможность сделать еще один шаг в познании Бога и сотворенного Им мира. Подлинная вера не боится вопросов, напротив, поиск ответов на сложные мировоззренческие вопросы делает веру более осознанной, а отношения с Богом более глубокими.
*М. В. Ломоносов. «Явление Венеры на Солнце». http://photo-ek.ru/photo/astro/lomonosov-text.html
Фото Gettyimages.ru
