Тема

Отец родной

Анатолий Пчелинцев
Журнал/Архив/Номер 53/Отец родной

Отец родной

— Виктор, — прямо с порога представился вошедший посетитель и протянул руку для приветствия. Жест достаточно редкий для клиентов адвокатской конторы, поскольку в подобных ситуациях, как и при визите к врачу, люди часто испытывают чувство неловкости и не знают, с чего начать. Я пожал ему руку и предложил присесть в кресло. Не успел я спросить о цели визита, как Виктор перехватил инициативу и проговорил: «Отец родной! Я пришел по рекомендации, убедительно прошу, не откажите в помощи, сделайте из меня человека!» Такое неожиданное заявление, наверное, озадачило бы любого.

— Простите, как это «сделайте человека»? А кто тогда передо мной сидит? — сказал я в замешательстве.

— А никто, вроде бы я и человек, а вроде бы меня как и нет! — ответил мой собеседник.

Такое странное начало разговора меня совсем не устраивало, и я попросил Виктора рассказать все по порядку.

Родился он в Москве. Родители развелись, и с раннего возраста Виктора воспитывала мать, которая работала на железной дороге проводником международных сообщений. Ездила в страны так называемого социалистического лагеря. В доме всегда были красивые заграничные вещи. Среди сверстников Виктор выделялся особым модным шиком.

В учебе Виктор особого рвения не проявлял, хотя учителя отмечали у него несомненные способности. В 15 лет Витёк, как его звали во дворе, впервые попробовал со старшими ребятами портвейн, а затем и водку. Окончив восьмилетку, Виктор пошел учиться в ПТУ на электрика. Здесь тоже учился кое-как, часто прогуливал, за драки со сверстниками и хулиганские выходки попадал в милицию, за что был поставлен на учет в комиссии по делам несовершеннолетних.

К тридцати годам Виктор уже имел две судимости. Летом он с лотка торговал фруктами, зимой «отдыхал», бродил по рынку и улицам в поисках с кем бы выпить. Вскоре к алкоголю добавились различные наркосодержащие таблетки, которые Виктор называл колесами. Мать всячески пыталась вразумить сына, но безрезультатно. Однажды Виктор в очередной раз попал под следствие. По пьяной лавочке причинил тяжкие телесные повреждения собутыльнику. Чтобы избежать колонии, решил симулировать психическое расстройство. Проштудировал учебник по судебной психиатрии, заучил симптомы заболеваний и начал «косить» под больного. Эксперты поставили ему диагноз, и вместо колонии Виктора направили в лечебницу закрытого типа.

Пока Виктор был в спецлечебнице, мать через суд признала сына недееспособным и установила над ним опеку в надежде, что, может быть, таким образом ей удастся повлиять на его дальнейшую жизнь. После освобождения Виктора поставили на специальный учет. Теперь он обязан был регулярно отмечаться в милиции. Однако надолго Виктора не хватило, и он снова покатился по наклонной.

Попытки несчастной матери лечить сына в наркологическом диспансере успеха не имели. Фактически Виктор умирал. Ему все чаще приходилось ночевать в подвалах, а иногда и вовсе под забором. Он и сам чувствовал, что так долго не протянет и, если ничего не изменить, жить ему осталось совсем немного.

Однажды, когда Виктор сидел на скамейке около дома, к нему подсела пожилая женщина из соседнего подъезда. Неожиданно взяв его за локоть, она сказала: «Вить, пора угомониться. Посмотри, сколько горя ты принес матери и окружающим. Сходи в церковь, там тебе помогут». Женщина назвала адрес евангельской церкви, располагавшейся недалеко от дома Виктора.

«Попытка не пытка, — подумал Виктор, — может, одежонку какую дадут. Опять же можно продать и на вырученные деньги купить бутылку».

Именно с такими мыслями направился он в ближайшее воскресенье в церковь. Церковь показалась какой-то необычной — без куполов, икон и запаха ладана. Собравшиеся верующие сидели на лавочках. На самом видном месте возвышалась кафедра, за которую встал вполне обычный человек, без специального облачения, в костюме и галстуке.

«Наверное, это проповедник», — подумал Виктор. Во время проповеди Виктор пытался сосредоточиться, чтобы понять, о чем говорит проповедник, но до его истерзанного алкоголем и наркотиками сознания доходили только отдельные фразы. После проповеди запел хор, затем последовал призыв к молитве. За кафедру снова встал проповедник. К аудитории он обратился со словами: «Ибо так возлюбил Бог мир…» Проникновенно и убедительно проповедующий говорил о разбойнике, оказавшемся на кресте рядом с Христом и в последние минуты жизни покаявшемся в своих грехах и беззакониях. Однако Виктору казалось, что говорили именно о нем, а не о событиях двухтысячелетней давности. Проповедник говорил о жизни и ее смысле, о том, о чем наш герой никогда серьезно не задумывался.

Отец родной

И вдруг Виктора накрыла какая-то удивительная теплая волна. На время он забыл, где находится, его ноги сделались ватными, и, не замечая окружающих людей, он сосредоточенно ловил каждое слово проповедника, боясь пропустить что-то важное для себя. Как будто эти слова относились именно к нему и только к нему одному. Проповедник призвал к покаянию.

Виктор не помнил, как оказался возле кафедры. По его щекам текли слезы. «Господи, прости меня за все грехи мои, прости меня, грешного, каюсь»,  — шептал он дрожащими губами. Проповедник спустился к нему, возложил руку на его голову и помолился. Никогда подобного умиротворенного и одновременно радостно-восторженного чувства в своей жизни Виктор не переживал. Как будто внутри произошел мощный эмоциональный взрыв освобождения от сковывающих оков греха. Он так остро и осязаемо ощутил глубину своей вины и неправоты, что беспомощно опустился на колени и зарыдал в голос…

Виктор пришел в себя, когда его окружили верующие. Кто-то жал ему руку, кто-то говорил слова ободрения и поддержки, а проповедник вручил ему небольшую книжку под названием «Новый Завет», пригласив на очередное богослужение.

На следующее утро Виктор почувствовал, что что-то в нем изменилось. Он ходил по квартире и вспоминал подробности вчерашнего похода в церковь. Затем взял в руки подаренный Новый Завет и, разместившись на диване, начал его читать. Уже давно он не читал никаких книг и, казалось, утратил этот навык вовсе, однако по мере чтения Евангелия у него проснулся интерес к познанию библейского текста, который необъяснимым образом стал усиливаться. 

Отец родной

Целый день не отрываясь он читал. Мать забеспокоилась: не заболел ли? Тихо, буквально крадучись она сзади подходила к сыну, заглядывая через его плечо, пытаясь понять предмет такого неуемного интереса ее непутевого сына. Виктор кратко и неохотно отвечал на ее вопросы, прося мать не мешать ему.

Следующего воскресенья Виктор уже ждал с нетерпением. Вскоре он стал постоянным членом церкви, принял водное крещение, и у него началась новая жизнь. О своих вредных привычках он даже и не вспоминал, как будто их никогда не было.

Трудности новой жизни начались с поиска работы. В конце концов его взяли без официального оформления на полставки в ресторан сантехником, а чуть позже — электриком в соседние автомастерские. Теперь к работе он относился с должным прилежанием, за что начальство его очень ценило.

Мать не верила своему счастью. Ее единственный сын, который причинил ей столько страданий и боли, вдруг взялся за ум. В нем произошли разительные перемены. Он перестал сквернословить, стал аккуратно одеваться, с почтением относиться к ней как к матери. С соседями, которых он раньше не замечал вовсе, стал вежливым, даже как-то подчеркнуто вежливым, называя их при встрече по имени и отчеству.

Однажды Виктор пригласил мать на богослужение, женщина согласилась без лишних слов. Ей давно хотелось больше узнать про евангельскую церковь, которая сотворила с ее сыном такое чудо. Уже первый визит оставил у нее приятное впечатление. Теперь мать и сын стали посещать церковь вместе.

Вскоре Виктор познакомился в церкви с молодой женщиной Татьяной, ей было 35 лет. Она имела опыт неудачного замужества и жила одна. Татьяну не смутило прошлое Виктора. Для себя она открыла в Викторе ответственного человека, с которым можно было связать судьбу.

На этом Виктор закончил свое повествование и, сделав паузу, умоляющим голосом проговорил: «Отец родной, мне нужна ваша помощь. Мы решили с Татьяной расписаться, но по суду я признан недееспособным и не имею на это права. Пожалуйста, помогите, прошу вас. Я хочу иметь семью и быть как все!»

Дослушав Виктора до конца и задав ему несколько вопросов, я попросил, чтобы пришла его мать, которая являлась опекуном. Через два дня я встретился с интеллигентной женщиной Надеждой Андреевной, мамой Виктора. Ей я объяснил, что надо делать в подобной ситуации, и помог составить заявление о признании Виктора дееспособным, которое она уже на следующий день отнесла в районный суд, и мы стали ждать вызова.

Через три недели состоялось судебное заседание. Как и предполагалось, суд назначил по делу судебно-психиатрическую экспертизу, производство которой поручил психиатрам психоневрологического диспансера, где Виктор состоял на учете. Перед экспертизой я много говорил Виктору о правилах поведения перед членами комиссии: о необходимости быть подчеркнуто вежливым, говорить не спеша и обстоятельно, подробно рассказать о настоящей жизни и планах на будущее. Еще я попросил Виктора поменьше говорить о своей вере и Боге. Если спросят предметно, ответить: «Да, верую», но без лишнего фанатизма и подробностей. Спокойно выслушав все мои советы, Виктор заверил, что все будет хорошо и Господь даст ему мудрости сказать правильные слова в трудную минуту.

В назначенный день мы пришли в диспансер. На удивление приехало много специалистов из других районов. Меня это насторожило: не готовится ли неожиданный сюрприз для моего доверителя? Нам определенно это было не нужно. Подойдя к одному из врачей, я поинтересовался: «Почему так много психиатров, и чем это вызвано?» Врач не скрывая ответил, что случай нетипичный, и в рамках методической учебы решили пригласить специалистов из других районов города, а заодно назначенные судом эксперты сделают свое заключение.

Нам предложили ожидать вызова в коридоре, мы сели на скамейку и стали ждать. После выступления врача-докладчика медицинская сестра пригласила Виктора в зал. Несмотря на закрытую дверь, мне было слышно, что происходит внутри помещения. 

Войдя в зал, Виктор громко со всеми поздоровался, как это часто делают евангельские верующие: «Приветствую вас, дорогие братья и сестры, любовью Господа нашего Иисуса Христа». Я обомлел. Я же просил не бравировать своей верой, быть предельно корректным и осторожным в вопросах религии, а он все делает ровно наоборот! Ведь среди врачей-психиатров были и атеисты, которые его искреннюю преданность и любовь к Богу могли расценить совсем иначе. Кроме того, христиане порой как дети всему радуются и могут производить впечатление людей не совсем адекватных. 

Однако у Виктора, видимо, уже по ходу дела созрел свой план. Подробно и без утайки он рассказал о своей жизни до встречи с Богом и после. Когда он закончил свое повествование, со всех сторон посыпались вопросы. Их было много. Я не улавливал мелких деталей разговора, но слышал, что Виктор отвечает уверенно. В подтверждение своей позиции он нередко ссылался на стихи из Священного Писания. Беседа продолжалась часа полтора, затем испытуемого попросили выйти. Началось совещание специалистов за закрытыми дверями. Виктор смотрел на меня и торжественно улыбался. Он был абсолютно уверен в благоприятном для него исходе дела.

Через пятнадцать минут заседание объявили законченным, и двери распахнулись. Я подошел к председательствующему, седовласому худощавому профессору, и поинтересовался результатом совещания. «Заключение будет готово через полторы недели,  — ответил мужчина. — Мы его направим в суд, там все и узнаете. Однако предварительно скажу, что все очень неплохо».

Отец родной

Я понимал, что врач проявляет профессиональную осторожность и деликатность из соображений медицинской тайны, однако данный ответ меня вполне удовлетворил.

Прошел еще месяц, нас вызвали в районный суд, заседание было коротким. Исследовав заключение экспертов и материалы дела, суд признал Виктора дееспособным. Отныне наш герой стал полноценным гражданином, или, как он говорил, человеком с правом совершать юридически значимые действия — голосовать на выборах, вступать в брак, официально работать по специальности и т. п.

Жизнь Виктора и его семьи вошла в нормальное русло и сложилась вполне удачно. Жена Татьяна родила ему двух девочек-погодков, которых он очень любит.

С тех пор прошло уже несколько лет. Но каждое воскресенье, несмотря на погоду, дружную семью Виктора можно встретить в церкви. А накануне Рождества всегда раздается звонок, и я вновь слышу в трубке знакомый голос: «Отец родной…»

Вот такая удивительная история.

 

Автор: Анатолий Пчелинцев
Фото: предоставлено автором; gettyimages.ru

 


Работает на Cornerstone