Интервью
Илья Ланцман, выпускник МГТУ имени Баумана, физик и педагог, один из основателей LancmanSchool, успешно работающей по авторской методике уже 13 лет, рассказывает о своей работе с детьми и передаче им христианских ценностей. С Ильей Ланцманом беседует Екатерина Гуляева
— Как передать свою веру следующему поколению? Чаще всего родителям это не удается. Почему, на ваш взгляд?
— По моему опыту, подростковый возраст — один из самых кризисных в жизни. Родители в этот момент не являются для ребенка авторитетом, поэтому они в принципе не могут достучаться до ребенка и что-то в него вложить. Но в моем случае сработала другая модель: появились люди относительно молодые — моложе моих родителей, но старше меня. Они-то и стали связующим звеном в передаче веры. Они обладали авторитетом, потому что, с одной стороны, они уже чего-то в жизни достигли, а с другой — они говорили со мной о вере на понятном мне языке. Поэтому, когда мы с Аней, моей женой, были наставниками в библейской школе, я сказал своим студентам: «Я вам сейчас передаю эстафетную палочку, а вы потом передадите ее моим детям. Я очень надеюсь, что в нужный момент вы окажетесь рядом и поможете им».
Я бы на месте родителей аккуратно, но в то же время настойчиво искал таких людей и вкладывался в их жизнь и духовное развитие, создавая таким образом связи, чтобы, в свою очередь, они смогли передать это уже другим детям.
— Играет ли наследственный фактор какую-нибудь роль в передаче веры, или же все дело в воспитании, в личном примере, наконец, в промысле Божьем?
— Я уверен в Божьем промысле. Бог хочет всем дать спасение, особенно детям верующих родителей, так, чтобы они уже по новой траектории могли продолжать то, что начали их родители, усиливать это, развивать и благословлять тем самым последующие поколения.
Есть и наследственные факторы, но это скорее проявление какой-то греховной человеческой сущности. Мы с Аней, например, представляем, какую гремучую смесь наших характеров может унаследовать наш будущий ребенок. Мы содрогаемся, но надеемся на милость Господа, что до ребенка можно будет донести какие-то ценности до того момента, когда он будет осмысленно принимать решение следовать за Господом.
Я уверен, что без воспитания не может быть речи о преемственности и передаче веры. Известно, что ребенок копирует восемьдесят или девяносто процентов из того, что делают старшие, а из их слов усваивает лишь десять или пять процентов. На ребенка действуют не увещевания, а проведенное с ним время, правильно расставленные приоритеты и акценты, внимание родителей.
Если родители показывают добрый личный пример веры, включены в жизнь ребенка, этот фактор непосредственно влияет на то, будет ребенок впоследствии с Господом или нет.
Но в своей педагогической работе мы наблюдаем, что, к сожалению, сегодня родители в принципе не умеют воспитывать детей. Если раньше мы с женой как педагоги хотели воспитывать детей, то теперь хочется воспитывать их родителей.
Очень часто родители считают, что никто лучше них не разберется с воспитанием ребенка, не желая при этом глубоко вникать в вопросы воспитания. Таким родителям никто не сможет помочь.
Мы также увидели, что образование сословно, как это ни странно звучит сегодня. Если родители инженеры, то их дети, как правило, тоже будут развиваться в техническом направлении, если врачи — то в медико-биологическом, и так далее.
Сначала я очень переживал по этому поводу, потому что считал, что мы как раз работаем для того, чтобы победить эту сословность, дать шанс тем, кто не имеет возможности для дальнейшего развития, роста, ограничен какими-то предрассудками. Но если родители не готовы воспринимать новый формат, отложить свое мнение и воспользоваться нашим опытом, то что-либо делать бесполезно. Как бы мы ни вкладывались в образование детей, если в семье нет акцента на образование, если это не приветствуется, если нет личного примера, то ни о каком успешном обучении в школе и дальше речи быть не может.
— Кстати, как вы оцениваете роль наследственного фактора в восприимчивости ребенка к добру, в его способности к состраданию? Это воспитывается или уже заложено в ребенке? Легче ли такому ребенку полюбить Христа, полюбить Бога?
— Мы копируем в своей жизни поведенческие стереотипы родителей, причем даже те, с которыми изначально не были согласны. Мы видим в своей жизни проявление моментов, которые в родителях раздражали и надоедали. Это тоже передается по наследству.
Есть также много примеров, когда дети в подростковом периоде отходили от Господа, но потом возвращались к Нему. Подобный пример и моя жизнь. Мои родители уверовали, когда мне было одиннадцать лет. Подростком я ходил в церковь, но фактически находился в отступничестве. И лишь в восемнадцать с лишним лет я покаялся и решил посвятить свою жизнь Господу.
Что касается отношений с Богом, то здесь родители не стали примером для меня, но они всегда готовы были со мной помолиться, разделить мои инициативы в движении за Господом.
Несмотря на свои жизненные проблемы, они не проходили мимо моих сложностей, радовались моим победам. Все эти моменты я помню — мы их обсуждали, анализировали. Конечно, были разговоры, которые меня смущали. Однако нотаций мне не читали. Родители меня «проблематизировали», говоря: «Мы видим это таким образом, а чего бы хотел ты?»
Многие вещи родители определили и зафиксировали таким образом, что это воспринималось мной как само собой разумеющееся, — это занятия музыкой, танцами и языками. Они смогли нацелить меня на получение высшего образования. И я им очень признателен, благодарен и рад, что они сыграли такую основополагающую роль в моей жизни и в моем становлении.
— Какие педагогические принципы вы внедряете в своей школе?
— Мы используем обычный человеческий подход. Мы не орем на детей и не приказываем им что-то делать. У нас на сегодня есть авторская методика, основанная на педагогике Марии Монтессори. Она увидела сенситивные периоды в развитии ребенка, когда он максимально открыт обучению. Например, в три года можно развить у любого ребенка абсолютный музыкальный слух. Именно в определенном возрасте можно приучить ребенка к порядку, без скандалов, без истерик, используя его склонность к этому. Приучить к системному труду, который бы позволил ему состояться как личности. Посмотрите на взрослых людей, которые живут от пятницы до пятницы, ожидая выходного, чтобы оторваться от ненавистной работы. Это, как мне кажется, проблема всего человечества. И Монтессори дала, на мой взгляд, исчерпывающий ответ, как правильно и грамотно изложить материал так, чтобы это не вызывало отторжения.
В начальной школе мы проводим очень много игр по Фоппелю. Этот немецкий психолог разработал много игр на социализацию детей, чтобы дети на практическом уровне осознали, что их свобода заканчивается там, где начинается свобода другого. В начале учебного года мы садимся и начинаем проговаривать, какие у нас будут правила, как мы будем общаться, взаимодействовать, разрешать те или иные конфликты, которые могут возникнуть по ходу учебы. И когда конфликты происходят, а дети всегда пробуют на прочность и нас самих, и установленные границы, то, соответственно, мы вместе вспоминаем, о чем мы договаривались с ними. Этот момент осознанности и азов самообразования мы стараемся заложить в детей.
Необходимо, чтобы и родители были включены в процесс обучения. Их неподдельная заинтересованность в успехах ребенка и сочувствие в трудностях позволяют ребенку ощутить себя в безопасности и сконцентрироваться на учебном процессе, а не на излишних поисках себя в каком-то сообществе. Тогда его поиск себя отходит на второй план, откладывается в большей степени на потом, когда у него появляется уже какой-то багаж, какое-то образование, когда можно уже говорить о том, как всем этим можно воспользоваться.
— Подростковое отторжение взрослого мира — это норма или нет?
— Тут сложно сказать. Но есть идеальный пример, к которому имеет смысл стремиться. Он выражается в том, что ребенок включен в обучение, в том, что он адекватно и разумно под руководством родителей, старших братьев и сестер, наставников и учителей распоряжается тем временным ресурсом и способностями, которые Бог дал ему в тот или иной период, когда мозг активнейшим образом обрабатывает информацию и может принимать новое гигабайтами. И это то, что может стать потом его хлебом, его профессией, то, что поможет ребенку состояться как личность.
Я очень рад, что в моей жизни были учителя, которые смогли меня зажечь своей любовью к тем предметам, которые они преподавали. Это моя школьная учительница Инна Анатольевна Дружинина, это Ольга Станиславовна Еркович, моя научная руководительница, под руководством которой я написал и защитил бакалаврскую и магистерскую диссертации. Эти люди дали мне профессиональную путевку в жизнь.
Что касается наставников в вере, то это была молодая пара — Алексей и Таня Горбачевы, молодые служители нашей церкви, которые постоянно интересовались мной и моими делами. Мне это было как-то странно, но потом я понял, что они определенные вещи сеяли. Муж моей двоюродной сестры давал мне кассеты христианских групп, газеты и так далее, чтобы я увидел, чем они занимаются. Бог ко мне обращался через этих людей. Благодаря им я обратился и стал следовать за Господом.
— Есть такое выражение «отпустить детей». Что оно значит? Когда наступает тот самый момент, когда следует это сделать?
— Я глубоко убежден, что человек должен иметь наставника. Я думаю, что лучше всего отпускать ребенка тогда, когда родители видят, что у их ребенка появился наставник, которому они доверяют, который несет правильные жизненные ценности их ребенку. Без такого наставника молодой человек может очень много пропустить в своей жизни, поздно найти свой путь.
Мне самому до сих пор необходим человек, который мог бы быть моим наставником. К сожалению, недавно мой пастор умер. Я нахожусь в поиске и очень надеюсь, что человек, к советам которого я буду прислушиваться, вскоре появится в моей жизни.
— Какие вы видите новые вызовы, стоящие перед христианской молодежью?
— Новые вызовы, конечно, есть. С одной стороны, что-то неизменно повторяется для каждого поколения, а с другой стороны, вызовы изменяются с каждым годом, с каждым десятилетием.
С внедрением информационных технологий мир стал маленьким — за один день мы можем оказаться на другом конце света. И в этих условиях человеку очень тяжело ориентироваться. Человек — инертное существо, наш мозг стремится схватить, стабилизировать и зафиксировать все то, что с нами происходит. Однако это очень сложно при таком серьезном информационном шуме, который также присутствует в нашей жизни, — те же самые социальные сети. И мне кажется, что самое главное сегодня для человека — это услышать Господа во всем этом шуме и понять свое призвание. Не начать копировать кого-то или уходить от реальности, а именно найти свое предназначение в Господе.
Я верю в определенное предназначение сообщества верующих людей, которые будут объединять в себе дары, проявляющиеся в церкви, в служении, и будут влиять на мир вне церкви. Церковь обязательно должна заниматься социальными проектами, в том числе и образованием.
Для меня моя работа напрямую связана с призванием в Господе. Я убежден, что огромного количества реабилитационных центров и многих проблем можно было бы избежать, если бы мы стратегически делали акцент на школьном образовании. Потому что точку поворота к Господу люди могли бы проходить гораздо раньше, если бы в их жизни находились люди, которые могли бы качественно вкладываться в их жизнь и образование.
Я уже упоминал о людях, которые встретились мне в школе, в институте, в церкви. Все они сделали вклад в то, кем я на сегодняшний день являюсь. Я убежден, что эти люди были посланы Богом мне на благо.
— Мне нравится ваша активная христианская позиция. Успехов вам в осуществлении вашего призвания. Спасибо.
Фото: из архива Lancmanschool
