Тема
В наше время, когда ценности довольно быстро меняются — более того, утверждается, что именно переменчивость и непостоянство ценностей чуть ли не составляют одну из главных общественных ценностей, — перед каждым верующим встают непростые вопросы. Есть ли какие-то незыблемые ценности? Как мне отличить вечные ценности от меняющихся реалий культуры? Имею ли я право отстаивать свои ценности, и какими методами я могу пользоваться при этом?
Во-первых, попробуем разобраться с ценностями. Можно ли сказать, что ценность — это то, что мне дорого? В таком случае под ценностями мы будем понимать слишком многое — и близкие нам по духу идеи, и привычную нам одежду, и детские воспоминания о бабушкиных пирожках. Когда говорят о ценностях общества, о ценностях отдельного человека, речь все-таки идет о нравственных устоях, о неких принципах, на которых это общество или человек строят всю свою жизнь. Например, если государственные интересы для общества имеют бóльшую ценность, чем отдельные люди, это приведет к соответствующей политике, когда человек будет считаться «винтиком» в огромной государственной машине и можно будет поступиться любым, поскольку «незаменимых нет». Если же жизнь отдельного человека всегда будет считаться важнее интересов большинства, то все будет направлено на сохранение и поддержание этой жизни. К примеру, можно вспомнить о правилах израильской армии, где солдат имеет право выдать врагу любые секреты, если есть угроза его жизни. К слову сказать, видя ценность своей жизни для армии и страны, израильские солдаты, как правило, не идут на предательство — вот такой парадокс.
Но если ценности — это фактически основа жизни, то есть ли единственно правильные ценности для всех? И да, и нет.
С одной стороны, как верующий человек, я скажу, что такие ценности есть. Это ценность человеческой жизни — потому что каждый из нас сотворен Богом; ценность человеческой души — потому что душа бессмертна; ценность любви и самопожертвования — потому что именно в этом открывается нам Бог и именно в этом мы открываемся перед Ним и перед другим человеком. Все это и многое другое.
С другой стороны, понятно, что далеко не все люди разделяют эти ценности. То, что мне кажется непререкаемой истиной, для кого-то звучит оскорбительно. Наш мир многолик, у каждого человека своя история взаимоотношений с окружающими людьми и с высшими силами. То, что я назову «промыслом Божиим», другой назовет «судьбой», а третий — «совпадением». Поэтому можно сказать, что универсальных истин нет — то есть нет истин, которые непререкаемо разделяли бы все люди.
На протяжении человеческой истории несколько раз менялся общественный строй, карта мира многократно перекраивалась, империи возникали и распадались, а вместе с ними — и системы ценностей, которые эти империи пытались утвердить. Сегодня мы живем в эпоху светского государства, когда большинство государственных систем не ставят во главу угла религиозные ценности.
У подобной политики есть свои преимущества. Одна система взглядов не навязывается всем, человек наконец-то действительно свободен в своем выборе — в разумных пределах. Однако при равноправии всех религий и идеологий в государстве у многих возникает вопрос: если нет «главной» религии, значит, нет и «правильной»? И если я считаю именно свою веру правильной, то почему не могу потребовать, чтобы признали ее главенство, чтобы именно ее принципы легли в основу законов и уклада моей страны?
Сколь бы привлекательной ни казалась идея христианского государства, стоит признать одно: государство и церковь — разные понятия. Государство призвано обеспечивать порядок и безопасность, а на церкви лежит задача нравственного преобразования общества. Вряд ли можно возложить на чиновника пастырские обязанности.
Кроме того, сделав одну религию или идеологию главенствующей, рано или поздно общество наделит ее карательными функциями. Она станет тираном, притесняющим несогласных, утверждающим права одних за счет других. Примеров тому великое множество: можно вспомнить как времена инквизиции, так и яростную антицерковную борьбу советской эпохи. Можно вспомнить Варфоломеевскую ночь, когда были зарезаны тысячи гугенотов (французов-протестантов), или уничтожение староверов в петровской России — и ведь и там и там по обе стороны баррикад были христиане и различия состояли лишь в богословских трактовках или обрядах.
Но зачем мне ценности, если я не могу их отстаивать, если не могу утверждать, что они единственно верные?
На этих ценностях я строю прежде всего свою жизнь. Они для меня — то самое каменное основание, без которого, как говорится в притче, дом не устоит. То, во что я свято верю, определяет мое отношение к себе, к своей семье, к работе, к тому, что происходит в стране. Я не могу создать христианское общество, но я могу быть христианкой в том обществе, в котором я живу.
Может показаться, что верующему человеку сложно жить в светском государстве, потому что истинность наших ценностей неочевидна обществу или потому что мы окружены людьми, которые придерживаются других взглядов. Но сложность, если она есть, состоит в мере личной ответственности. Мы не вправе говорить с кем-то с позиции силы, как главные. Мы можем говорить как равный с равным. В этом и проявляется настоящая толерантность — мы не утверждаем, что «все религии ведут к Богу» или «все люди верят в одно и то же, но называют это по-разному». Мы говорим о том, что каждый человек имеет право на собственные убеждения и мы равны в своем праве эти убеждения исповедовать и выражать так, как считаем нужным, но не нарушая при этом свободу другого человека.
Ведь свобода выбора — это не новомодное либеральное изобретение. Свобода — это дар Бога, который в Своей любви к нам не навязывает нам Себя. Мы вправе выбрать Его или отвернуться от Него. Он, разумеется, не оставит попыток достучаться до нас, но мы вольны в своем выборе.
И все, что мы можем сделать, чтобы убедить кого-то в том, что Бог есть, в том, что христианство истинно, — это пытаться с помощью Божьей своей жизнью показать другому человеку, что такое для нас Христос и христианство. Как говорил Франциск Ассизский, «проповедуйте Христа — если понадобится, то и словом».
Автор: Нина Корякина
Фото: из архива ХЦ «Возрождение»
