Интервью

Высокие технологии в постгуманистическом мире

Екатерина Гуляева
Журнал/Архив/Номер 40/Высокие технологии в постгуманистическом мире

Интервью с писателем, исследователем, теоретиком фантастики и альтернативной истории, социологом Сергеем Переслегиным.

 

Высокие технологии в постгуманистическом мире

— Сегодня мир технологически подошел к новому витку своего развития. Как изменят нас новые технологии, каким станет наш мир? Обещают ли они спасти мир?

— Современный мир часто называют постсекулярным, имея в виду, что атеизм стремительно отступает, религия занимает все большее место в средствах массовой информации и, пожалуй, в полицейских сводках. Но я бы назвал его постгуманистическим, имея в виду разрыв и с идеалами христианства (а также ислама, иудаизма, буддизма и т. д.), и с гуманистическим мировоззрением Возрождения, и с романтическим рационализмом научного познания.

Все перечисленные онтологии исходят из наличия у Человека Разумного некоторой миссии. Познать Бога, добраться до звезд, постичь тайны жизни и смерти, отыскать секрет справедливого общественного устройства, ответить на вопрос, что такое Истина…

Современный же миропорядок основан на прагматизме. Он не знает Господа Бога. Зато исправно служит золотому тельцу и обезумевшему праву. Первое не ново под луной и восходит к временам Моисея, а вот второе — ноу-хау нашего времени, своеобразная социальная инновация, определяющая специфический современный капитализм, который я называю доминатом.

К сожалению, нам придется говорить не о высоких технологиях вообще, а о высоких технологиях в постгуманистическом мире доминационного капитала.

Стараниями Университета сингулярности1 страх технологического развития сменился упованием на всемогущество технологий, которые вот-вот решат все стоящие перед Человечеством проблемы. Ценой вопроса станет переход управления миром в руки глобальных корпораций, контролирующих технологическую среду. При этом придется забыть о свободе и о праве на частную жизнь, даже выбор товаров повседневного потребления за нас будут осуществлять корпорации, продающие (навязывающие) нам определенные образы жизни.

Некоторая часть интеллектуальной элиты считает, что так и должно быть: на смену прогнившему и коррумпированному государству придут «эффективные менеджеры». Более рефлексивных экспертов перспектива коммерческого высокотехнологичного тоталитаризма в восторг не приводит, но, по их мнению, ничего сделать все равно нельзя, потому что глобализация… тренды… бренды… и «ну очень большие деньги». А самые умные сообщают по секрету, что в этом сценарии нас ожидает полный кошмар, но альтернативой является глобальная катастрофа.

Между тем технологии — это всего лишь проекция наших знаний на материальный мир. Сами по себе они не могут ни погубить людей, ни спасти их.

Технологическое развитие не может быть сколь угодно быстрым. Существуют естественные ритмы бытия человека и человеческих сообществ, препятствующие слишком частому изменению мира.

Инновационное сопротивление становится заметным, когда технологическая среда перестраивается каждое поколение, то есть за двадцать лет. В настоящее время мы столкнулись со следующим и более опасным барьером, который носит название теплового. Если пространство технологий меняется быстрее чем за семь лет, общество реагирует на это «социальным нагревом» — ростом спонтанной неспровоцированной агрессии. Проявления этого — бунты футбольных фанатов, перестрелки на русских бензоколонках и в американских школах и так далее вплоть до «дела Брейвика».

Если технологическая среда будет меняться быстрее чем за двадцать семь месяцев, общество потеряет связность. Это чревато глобальной социальной катастрофой, и не нам гадать, примет ли она форму глобальной войны, энергетического кризиса или нарастающей продовольственной проблемы.

Отсюда вывод: в ближайшие десятилетия мы будем не столько активно изобретать и внедрять новые технологии, сколько учиться жить с теми технологиями, которые уже есть. Мы должны придать им какой-то смысл, а для этого придется вспомнить о смысле нашего собственного существования.

И не факт, что это получится в мире домината.

— Можно ли говорить о том, что современные компьютерные технологии моделируют иную реальность?

— В культуре постмодерна компьютерные технологии моделируют сочетания разных версий текущей реальности. Получается что-то вроде книги, составленной из цитат, или симфонии, склеенной из чужих музыкальных фраз. Творческое человеческое мышление может использовать компьютерные модели для создания иного, но такое мышление встречается довольно редко, стоит очень дорого, требует много времени, и самое главное, нет никакой гарантии, что рынок примет продукт, содержащий в себе это иное. Поэтому даже в мире компьютерных игр, где сейчас занята основная масса креативных людей, иное не приветствуется.

Иное или по крайней мере новое можно узнать, исследуя глубины океана, космос, тайны человеческой личности. Вообще говоря, чтобы получить новое или иное, нужно вкладываться в неутилитарное. В эпоху домината это не приветствуется. И здесь дело не только в жадности олигархов: новое или иное может нарушить сложившееся равновесие сил и поставить под сомнение мировую гегемонию «ну очень больших денег».

Высокие технологии в постгуманистическом мире

— В XX веке писали книги о восстании машин против людей, снимали фильмы. Сегодня успехи в совершенствовании искусственного интеллекта и его вхождении в нашу жизнь очевидны: любому пользователю iPhone можно пообщаться с Siri. Всегда ли машины будут послушны человеку?

— Должен же и доминат иметь свои положительные стороны! Никто не будет инвестировать в бунт машин, и причины этого указаны выше. Тема «искусственного интеллекта» может представлять некоторый коммерческий интерес, но на этом направлении сложился устойчивый «позиционный фронт», и ожидать быстрого продвижения не приходится.

Видите ли, мы до сих пор не знаем, что такое интеллект. А очень трудно создать искусственную модель непонятно чего. Можно, конечно, продемонстрировать публике компьютерную программу, способную пройти тест Тьюринга (мне самому довелось как-то работать с программами, генерирующими манифесты и философские трактаты на заданную тему), но уже понятно, что получился усовершенствованный текстовый калейдоскоп, который никакого отношения к интеллекту не имеет. Другой вопрос, что на Земле становится все больше людей, когнитивные способности которых не выходят за пределы машинных программ. Но, боюсь, это не то достижение, которым нужно гордиться.

— Позволяют ли разработки в области медицины и биотехнологий думать о том, что вскоре между людьми появятся киборги?

— Что касается медицинских инноваций, то на сегодняшний день искусственный сустав ничем не отличается от костылей, электронный глаз, вживленный в глазной нерв, — просто усовершенствованные очки, и даже чип памяти, напрямую соединенный с мозгом, представляет собой версию блокнота для заметок. Философской проблемы это не представляет.

А вот биотехнологии способны менять геном человека. Это теоретически дает возможность никогда не болеть, дышать в воде и на большой высоте, видеть в инфракрасном и ультрафиолетовом диапазоне и так далее… Но в какой момент модифицированный человек перестает быть человеком? Сценарный анализ показывает, что проблема границы человеческого с большой вероятностью приводит сначала к воссозданию инквизиции, а затем к серии гражданских войн.

— Сегодня мир делится на технологически продвинутые и отсталые страны. Последние технологически рискуют остаться в XIX–XX веках, в то время как развитые страны «улетят» вперед. Что сулит человечеству такое неравенство?

— Технологическое развитие, как и любое развитие вообще, неоднородно. Есть такая социологическая теорема Сципиона Младшего: приток любого ресурса с неизбежностью порождает расслоение по этому ресурсу, и не важно, рассматривается ли в качестве ресурса золото, образование или, например, технологическое развитие.

В нормально организованном мире страны опережающего технологического развития накапливают не только возможности, но и риски. Однако в мире домината риски можно экспортировать, что и делается.

Поэтому технологическое неравенство будет только нарастать, пока доминат как специфический общественный строй не будет разрушен. Скорее всего, это произойдет в результате схватки за власть внутри элиты, большой войны или глобальной социально-технологической катастрофы: «В тот день поразит Господь мечом Своим тяжелым, и большим и крепким, левиафана, змея прямо бегущего, и левиафана, змея изгибающегося, и убьет чудовище морское» (Ис 27:1).

— В бедных странах Африки и Азии мы имеем резкий прирост населения, а в развитых странах — разумную, как считают некоторые исследователи, тенденцию к его сокращению. С другой стороны, из бедных регионов люди стремятся перебраться в богатые, где сохраняют традиционно высокий уровень рождаемости. Какие изменения в мире могут вызвать эти тенденции?

— Здесь вы задали не один, а два вопроса, и оба являются ключевыми.

Во-первых: почему в развитых странах сокращается рождаемость? Она давно уже ниже порога естественного воспроизводства населения и продолжает падать. На эту тему есть очень много глубокомысленных теорий, даже сформулирован закон демографического перехода, а ситуация как раз очень проста.

По ряду причин исторического и культурного характера женщины не хотят рожать мужчинам детей. Это носит название войны Афродиты, и корни этой самой жестокой в истории человечества войны2 лежат в глубоком мезолите. Поэтому в индустриальном и постиндустриальном обществе, когда у женщины появляется выбор, когда она сама решает вопросы планирования семьи, рождаемость резко падает. В условиях тотального мужского господства, характерного для традиционной фазы развития, женщинам рожать приходится. Есть, разумеется, исключения: искренне любящие друг друга люди, общины, где на самом деле верят в Бога и полагают, что браки совершаются на небесах. Но исключения не значимы статистически.

Во-вторых, вы спрашиваете, к чему приведет глобализационное смешивание цивилизаций. Исторические аналоги хорошо известны. В двух словах: с европейцами произойдет то же самое, что в первом тысячелетии от Р. Х. случилось с римлянами и греками, а еще раньше — с египтянами.

Кризис индустриальной фазы развития уже привел к новому Великому переселению народов, которое закончится растворением остатков европейских этносов в варварской культуре переселенцев, технологической, научной и социальной деградацией — «темными веками». Затем начнется формирование нового европейского суперэтноса.

— Как могут ответить христиане на вызовы современности?

— Для христиан нет «вызовов современности». Для них есть разные исторически конкретные формы одного и того же вызова: Человек, сотворенный по образу и подобию Творца, отвергает право и обязанность участвовать в Творении, изменять мир, думать и делать неутилитарное.

Сегодня этот вызов стоит острее, чем когда-либо после пришествия Христа.

1 Университет сингулярности был создан NASA при поддержке компании Google в 2009 году. Сотрудничает с Открытым университетом Сколково. (Ред.)
2 Демографические потери от войны Афродиты превышают совокупные потери от всех войн, вместе взятых, и сравнимы с последствиями европейской чумы позднего средневековья.

 

Интервьюер: Екатерина Гуляева
Фото: предоставлено С. Переслегиным, из архива ХЦ «Возрождение»


Работает на Cornerstone