Тема
Едва услышав о благодати, об удивительном чувстве присутствия Бога, почти каждый неленивый новоначальный христианин мечтает заполучить этот небесный дар. Он начинает интересоваться практикой христианских подвижников и проповедников, накопивших опыт устройства духовной жизни. Зачастую эти поиски сводятся к попытке найти точную инструкцию и верный рецепт, что надо сделать, чтобы обрести благодать Божью. В ходе этих поисков часто игнорируется содержание самого духовного опыта как такового, а обращается внимание только на внешнюю форму. И неофит остается обескураженным или, что еще хуже, обманутым как своими поисками, так и их результатами. Самым неблагодарным делом было бы собирание различных методик и рекомендаций. Лучше вспомнить блестящий пассаж Вини-Пуха из книги Александра Милна. В ответ на просьбу Пятачка помочь ему найти рифму Вини-Пух отвечает, что рифма не та штука, которую можно найти самому, наоборот, это она находит тебя, нужно лишь прийти в правильное время в правильное место. И подвижники веры тоже считают, что благодать приходит «беструдно» для человека, то есть не зависит от его усилий, а зависит от воли Божьей. Духовная же работа сводится к очищению души и приготовлению ее к встрече с Божьей благодатью.
Для человека свойственно контролировать свое состояние. Этому учат с детства: учат сдерживать свои эмоции, гасить гнев, ограничивать восторг, изображать радость и благодарность. Это воспитывает в человеке стойкую систему поведения, при которой эмоции и чувства подконтрольны разуму. При этом главной тенденцией такого поведения является избегание неконтролируемых состояний, спонтанного переживания чувств и, наоборот, имитация состояний, приличествующих ситуации.
Оказавшись в религиозной среде, где духовные состояния приветствуются, человек стремится к ним. Но поскольку духовные состояния внешне могут быть похожими на душевные переживания, то иногда новообращенный старается их сымитировать волевым усилием. При этом он продолжает отслеживать свои чувства, ищет в них особые ощущения, похожие на духовный опыт носителей благодати, и может возникнуть состояние самообмана и самообольщения посредством самовнушения. Состояние прельщения может выражаться в переживании человеком своей святости, духовного могущества, оно может давать ощущения ясности ума, восторга, света.
Если же мы будем рассматривать в Библии случаи встречи человека с Богом, то мы увидим, что люди специально не искали этой встречи и испытывали и удивление, и растерянность, и ощущение своего недостоинства. Например, Гедеон при встрече с ангелом Божьим сказал: «Увы мне, Владыка Господи! Потому что я видел Ангела Господня лицем к лицу. Господь сказал ему: мир тебе, не бойся, не умрешь» (Суд 6:22–23). Апостол Павел вообще переживает страх и состояние, близкое к смерти, продолжавшееся три дня, то есть время, равное времени от смерти Спасителя до Его воскресения: «Он в трепете и ужасе сказал: Господи! что повелишь мне делать? И Господь сказал ему: встань и иди в город; и сказано будет тебе, что тебе надобно делать... Савл встал с земли, и с открытыми глазами никого не видел. И повели его за руки, и привели в Дамаск. И три дня он не видел, и не ел, и не пил» (Деян 9:6–9). В общих чертах чувства людей, которых коснулась Божья благодать, можно охарактеризовать как смирение, готовность исполнить волю Божью и желание не расставаться с Богом.
Благодать не существует в отрыве от Бога. Если человек находится, как ему кажется, в состоянии благодати, но потом стремится не столько к Богу, сколько к этому состоянию, то он на ложном пути. Благодатные состояния не могут принадлежать человеку, он собственными силами не может получать их, это есть действие Духа Божия, независимого от воли человека.
Примером двух противоположных состояний духовности — благодати и обольщения — могут служить два персонажа из романа Достоевского «Братья Карамазовы»: старец Зосима и отец Ферапонт. Ферапонт — великий аскет. Дневную порцию хлеба он растягивает на неделю, всю службу стоит на коленях, вычитывает длинное молитвенное правило. Его любят паломники, да и многие из братии монастыря почитают его великим подвижником. Ферапонт не любит разговаривать с людьми, презирая их, собратьев по монастырю ненавидит, считая их бесноватыми. Живет на отшибе, уверяя, что в монастырском корпусе полно чертей, которых он сам видел, а одного, прихлопнув дверью за хвост, «закрестил до смерти», и тот до сих пор лежит в углу и воняет на весь братский корпус. Апофеозом его духовной жизни является чудесное видение, в котором старый вяз по ночам превращается в Христа и своими руками-ветками пытается поймать его, чтобы утащить за собой на Небо в славе, подобной славе Ильи-пророка. Старец Зосима, напротив, любит чаёк с вареньем и призывает любить всех людей, даже неверующих и атеистов, не только добрых, но также и злых, говоря, что они несчастнее прочих. Учит собратьев, что если они пришли в монастырь, то тем самым уже признали, что в духовном плане они хуже живущих в миру, потому что не в силах наладить свою духовную жизнь в обществе. Можно сказать, что гордиться монашеским призванием и монастырским затворничеством равносильно тому, как если бы человек стал гордиться тем, что болен и лежит в больнице. Отец Ферапонт отрицает духовный опыт собрата, осуждает его и его наставление о послушании, смирении и покаянии и противопоставляет опыту Зосимы путь индивидуального поиска и личных откровений, отрицая любую критику и духовный совет. Плоды их разительно противоположны: старец Зосима, являющий собой образец смирения, терпения и любви и всячески старающийся скрыть свой пророческий дар, невзначай и намеком сообщая людям о том, что их ждет, и человеконенавистническая страсть Ферапонта, видения которого нельзя назвать иначе чем бесовским наваждением.
Фильм Павла Лунгина «Царь» также о двух типах духовности: Филиппа митрополита и Ивана Грозного. Царь немало времени проводит за молитвой, не расстается с крестом, носит вериги и власяницу, любит торжественное богослужение и сам сочиняет молитвы, склонен к самообличению и картинному покаянию. Свою деятельность он считает безупречной. Он напоминает какую-то чудовищную карикатуру на христианина, в которой есть многое, но нет главного — любви и мира в душе. Он заставляет себя и всех поверить в то, что будто бы Сам Бог действует через него и что он, царь, является владыкой мира. Филипп митрополит, напротив, лишен всякой внешней аффектации, спокоен, сдержан в проявлении эмоций, не привязан к земному. Он, защищая обижаемых, не оглядывается на государственные интересы, твердо полагая, что прежде нужно искать Царства Божия и правды Его, а остальное — приложится. Это противостояние заканчивается арестом митрополита и его мученической смертью. В заточении у него открывается дар пророчества и чудотворения, на нем распадаются оковы, его стражников охватывает великий страх, но он не бежит от своей участи, чтобы не дать возможности царю считать себя правым, хотя тот предлагает ему свободу в обмен на благословение расправ, пыток и казней. Спокойствие одного перед лицом смерти и панический страх другого перед мнимыми опасностями, любовь одного и ненависть другого — две крайние точки духовной вертикали.
Христианские подвижники прошлого учили, что благодать дает покой, кротость, любовь к Богу и людям, даже к врагам. Благодатные явления всегда сопровождаются неизъяснимым миром, радостью, истинным смирением перед всем творением, укреплением веры и надежды, желанием искать Бога и постоянно пребывать с Ним в Его воле.
Плодами дьявольского прельщения являются тщеславие, гордость, уверенность в своем избранничестве, безразличие ко всем, тревога, концентрирование внимания на своей персоне, избирательное отношение к словам Священного Писания в отрыве от основных заповедей и в ущерб общему духу Евангелия.
Учители Веры и Духа не устают напоминать нам, что где преизобилует благодать, там усиливается и действие обольстителя. Апостол Петр пишет: «Итак смиритесь под крепкую руку Божию, да вознесет вас в свое время… Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить» (1 Пет 5:6, 8). Необходимо помнить, что только смирение и любовь ведут к Богу, а гордость и надменность — к лукавому князю тьмы.
Автор: Петр Коломейцев
Фото: кадр из фильма Семёна Лунгина "Царь"
